Мой возлюбленный негодяй
Шрифт:
— Он все еще ее хочет. — Ана с аппетитом, но в то же время изящно запустила зубки в крылышко цыпленка, не сводя мрачных глаз с Джордана и Марианны. — Это на Джордана не похоже.
— Марианна не такая, как те женщины, которых он знал раньше, — сказал Грегор. — И чувства, которые он к ней питает, тоже необычны.
— Я не вижу в ней ничего особенного. — Изучающе глядя на Марианну, она немного нахмурилась. — Почему она с ним сражается?
— Ты не думаешь, что это может быть из-за
— Он вернет мальчика.
—И еще вопрос в Джедаларе, который мы пытаемся у нее украсть.
Ана взмахом руки отмела этот аргумент:
— За нами правда.
— Правду каждый видит по-своему.
Она задумчиво кивнула.
— И все же большинство женщин привыкли руководствоваться своим телом, а не разумом.
— Марианна — не «большинство» женщин.
— Ты говорил, что она позволила ему овладеть ею. Разбуженная чувственность — опасная вещь. Она может обернуться против нее.
Этот разговор Грегору не нравился. Поначалу он решил, что видит признаки ревности, но теперь понял, что чувства Аны гораздо сложнее.
— Это сражение — их дело, Ана. Не можешь же ты преподнести ему эту девушку в подарок только потому, что он ее хочет. Ты отправила меня в Англию позаботиться о том, чтобы он не разбаловался вконец, всегда получая все, что желает.
— Здесь — совсем другое.
Здесь совсем другое просто потому, что этого хочется Ане.
— Что бы ты сказала, если бы мать твоего мужа загорелась желанием отдать тебя своему сыну вне зависимости от твоих собственных симпатий?
— Такого вопроса не вставало, — с горечью ответила она. — В Англии все меня ненавидели.
— И не случайно. Ты была невежлива и хотела, чтобы все было по-твоему. Нельзя топтать людей и надеяться, что они будут при этом тебя любить. Она бросила на него яростный взгляд:
— Я не топчу людей! — А потом, сердито нахмурившись, поправилась: — По крайней мере не всегда.
Его хохот гулко разнесся по залу:
— Готов признать, что с годами ты стала мягче. Сейчас ты больше похожа на готового к прыжку тигра, а не на нападающего льва. — Взгляд Грегора опять вернулся к Марианне. — Она сделала великолепный витраж с тигром, который напомнил мне тебя.
Ана моментально вернулась к прежней теме:
— Джордан щедр и великодушен и бывает очень обаятельным. Почему эта девчонка упрямится? Ей не найти лучшего любовника и покровителя.
Поняв, к чему она клонит, Грегор перестал смеяться. Если Ана решит действовать в этом направлении, будут неприятности. Он медленно проговорил:
— Тебе его не купить, Ана. Даже таким щедрым подарком.
— Не говори глупостей. Я не пытаюсь его купить. — Она гордо вздернула подбородок, — Мне нет нужды кого-то покупать. Тем более собственного сына.
— Это правда. А теперь тебе осталось
— Вот как? — Она горько скривила губы. — Когда я буду старой, седой и жалкой? Я и так уже слишком долго ждала. Чего он от меня хочет? Я могу быть только самой собой.
— Будь терпеливой. Тебя никак нельзя назвать нежной и готовой на самопожертвование матерью, — мягко сказал Грегор, готовым прощать сыном.
— Мне не нужно его прощение!
— Тогда что же тебе от него нужно? Она немного помолчала, а потом неуверенно проговорила:
— Ему необязательно быть таким холодным и отчужденным. Мне хотелось бы, чтобы он считал меня своим другом. В конце концов, у нас с ним общие цели.
Грегор почувствовал боль и обиду, которые Ана никогда не выкажет перед сыном. Ему хотелось бы протянуть руку и бережно и ласково прикоснуться к ней, утешая, но он знал, что она этого не примет. Ее рана слишком глубока. И потом — Ана не любит, чтобы ее жалели.
— Со временем вы поймете друг друга.
— Ты уже это говорил, — нетерпеливо бросила она.
— А, да, я забыл: ты боишься седины и старческой сутулости, морщин и шамкающего рта. Но разве такое возможно? Я ведь собираюсь сжечь все календари!
Ана Дворак невольно улыбнулась.
— Ты и правда готов для меня это сделать, Грегор?
— Конечно! Хочешь источник вечной молодости? Я сию же минуту отправлюсь на поиски!
— Я не уверена, что захочу снова стать молодой. В молодости я была ужасно глупой.
Мы все глупы, пока не становимся опытней. Ты никогда не был глупым, — мягко возразила она. — Ты всегда был совершенно такой же, как сейчас. — По ее лицу пробежала тень. — Тебя и правда чуть не убили?
— Нет, я бывал ранен гораздо тяжелее. Просто Марианна испугалась огромного количества крови.
— Я не хочу, чтобы ты умирал! — с неожиданной яростью произнесла она. — Ты меня слышишь? Я не допущу этого! Что я буду делать без тебя? — Она замолчала и виновато улыбнулась: — Вот видишь, какая я эгоистка. Опять думаю только о себе. Я не уверена, что ты прав относительно изменений моего характера.
— Он — часть тебя. Хорошее и плохое объединяются, составляя единое целое. Важна вся Ана Дворак — целиком.
Она заглянула в кубок с вином.
— У всей Аны Дворак есть определенные потребности, которые ты не удовлетворяешь. Ты придешь ко мне сегодня ночью?
— Нет.
Ее пальцы сжали кубок с такой силой, что костяшки побелели.
— Я не буду ждать тебя вечно.
— Очень хорошее вино. С твоих собственных виноградников?
— Да. Своим отказом ты ранишь мою гордость. Другие мужчины меня жаждут.
— И я тебя жажду. — Он улыбнулся ей. — Как могло бы быть иначе? Ты — воплощение всего, что мужчина хочет видеть в женщине.