Мой враг, мой любимый
Шрифт:
Первым судили Джона Брауна.
Джон Маккей, Томас Донахью и оба Миллера заранее собрались в суд. Намерение Кирнан отправиться вместе с мужчинами вызвало их дружное недовольство. Они наперебой отговаривали ее, и в конце концов девушка усомнилась в своем решении, но тут в голове ее мелькнуло, что там наверняка появится Джесс, поскольку он был свидетелем всего происходившего.
Последнее время Энтони был к ней чрезвычайно внимателен. Он, конечно же, нравился Кирнан, но только как добрый, заботливый друг. Будь это в ее власти, она ни за что не стала бы его огорчать. Впрочем, для
– Кирнан, – сказал ей как-то Энтони вежливо, но твердо, – не забывай, мы не становимся моложе.
В действительности он имел в виду лишь ее одну, ибо мужчины могли жениться в любом возрасте. Своей безупречно вежливой репликой молодой человек деликатно напомнил Кирнан, что ей уже восемнадцать. Обычно девушки их круга вступали в брак значительно раньше.
– Тогда тебе лучше поискать другую невесту.
– Об этом не может быть и речи! – с негодование» воскликнул Энтони. – Если хочешь, учись, я не буду тебе препятствовать, хотя, на мой взгляд, ты и так достаточно хороша, чтобы украсить мой дом.
– Энтони, я не уверена…
– Мне не нужен никто, кроме тебя.
– Энтони, – собравшись с духом, выпалила девушка, – я не уверена, что люблю тебя!
– Зато я тебя люблю. Моей любви достаточно для нас обоих, и что бы ты ни говорила, Кирнан, тебе не удастся меня переубедить!
«Даже если я скажу, что провела ночь с другим? – подумала Кирнан. – Или что я люблю его и всегда любила?»
Боже, как сказать Энтони правду? Как это сделать, не нанеся ему душевной раны?
Появившись в зале суда в сопровождении Энтони, Кирнан горько пожалела о своей нерешительности. Первым, кто попался ей на глаза, был Джесс, а она, в свою очередь, предстала перед ним в роли этакой юной невесты, опирающейся на руку своего жениха.
Странно, что он так быстро ее заметил, мелькнула у Кирнан мысль, – ведь зал суда переполнен!
Вокруг стоял неумолчный гул, и судье Паркеру пришлось несколько раз постучать молоточком, чтобы призвать публику к порядку.
Джона Брауна, еще не оправившегося от ран, внесли в зал на носилках. Кирнан смотрела на него во все глаза – ей хотелось убедиться в правдивости того, что рассказывали об этом человеке. Да, глаза Брауна и впрямь горели фанатичным, лихорадочным огнем. Когда он обвел присутствующих взглядом и на мгновение, как показалось Кирнан, задержал свой взор на ней, она даже поежилась – до того ей стало не по себе.
Как только публика успокоилась, слова попросил адвокат. Он зачитал телеграмму от некоего врача из Огайо А. Льюиса, который утверждал, что в поколениях Браунов неоднократно наблюдались случаи сумасшествия. На этом основании адвокат просил о снисхождении к своему подзащитному.
Для большинства присутствующих, в том числе и для Кирнан, тактика, выбранная защитой, явилась полной неожиданностью. Девушка тут же смекнула, что при таком обороте дела у Брауна появляется шанс спасти свою жизнь.
Однако воспротивился
Да, видимо, он не только понимает, на что идет, но и готов к подобной развязке. Очевидно, дело, за которое Браун собирался поплатиться жизнью, по его мнению, того стоило.
Кирнан не сводила с него глаз. Странно, но человек этот вызывал в ней глубокое сочувствие. Она и боялась, и жалела его одновременно. Твердость, с которой зачинщик беспорядков отстаивал свои убеждения, заслуживала восхищения.
Потянулись томительные часы судебного разбирательства. Зачитывались все новые и новые доказательства вины Джона. Брауна, а девушка никак не могла отделаться от мысли, что сам-то он считает себя посланником Бога и горько сожалеет лишь о том, что землю окропила кровь невинных.
В смятении Кирнан покидала здание суда. Жаль, что рассеять ее тревогу мог только Джесс!
И она увидела его, увидела раньше, чем ожидала, а именно прямо на пороге зала суда, когда выходила оттуда, опираясь на руку Энтони. Джесс посторонился и приподнял в приветствии фуражку:
– Кирнан, Энтони, рад вас видеть!
В его тоне, на первый взгляд вежливом, читался неприкрытый сарказм, а в глазах затаилась насмешка.
Пока Энтони сердечно здоровался с Джессом, энергично потрясая его руку, к ним поспешили Джон Маккей, Эндрю Миллер и Томас Донахью. Мужчины тут же стали обмениваться впечатлениями, и вдруг кто-то – Кирнан не успела отметить, кто именно, – пригласил Джесса на обед.
Ну что же, она хотела его видеть, но не в этой компании, да еще если единственной темой беседы будет суд над Джоном Брауном!
Девушка затаив дыхание ждала, что Камерон отклонит приглашение.
– Буду счастлив отобедать в таком приятном обществе, – проговорил он и, повернувшись к ней, добавил: – Да еще в присутствии очаровательной юной леди.
Договорились встретиться через два часа в ресторане гостиницы.
Пришлось ей, соблюдая приличия, по мере сил поддерживать беседу, в которую углубились мужчины, едва покинув зал суда. Она старалась непринужденно отвечать на вопросы и не волноваться, чтобы не возбуждать подозрений отца. Наконец, улучив момент, Кирнан извинилась и бросилась к себе в номер. За то короткое время, что оставалось до обеда, она успела принять ванну и даже вымыть волосы. Яростно растерев полотенцем свои медвяно-золотистые локоны, девушка облачилась в самый лучший из привезенных ею нарядов – элегантное модное платье цвета персика с пышными белыми рукавами – и устремилась в ресторан, надеясь повидаться с Джессом без посторонних.
Шум в зале стоял невообразимый. Казалось, здесь собрался весь город. Кирнан окинула ресторан беспокойным взглядом, но Джесса не увидела. К счастью, тут к ней подошел метрдотель в элегантном смокинге, низко поклонился и сообщил, что капитан Камерон уже снял отдельный кабинет для своих сотрапезников.
Девушка направилась прямо туда и уже с порога увидела Джесса. Он стоял у стола с бокалом в руке. Подтянутый темноволосый красавец как всегда смотрелся просто великолепно. У Кирнан радостно забилось сердце.