Мой ВРБ
Шрифт:
Мне, после 22 лет совместной жизни с Игорем, кажется, что из Красноярска-26 до нашего Тропарёво судьба вела его ко мне. Но я всё же признаю, что поворотной точкой на этом пути была его встреча с ВРБ. О чём и собираюсь расспросить его.
В конце января 88-го они с Наташей Старовойт приехали в Пензу, в театр, показываться. В кабинете главного режиссёра застали Валерия Беляковича и Славу Гришечкина. Там шли переговоры на предмет постановки Беляковичем спектакля на пензенской сцене. Пензенский главный рекомендовал какую-то модную пьесу, Белякович впаривал свою проверенную
«Тридцатисемилетний Романыч сидел за столом в сером осеннем пальто и в конькобежной шапочке, в руках у него был красный пульверизатор. Время от времени он брызгал из него водою на пол. (Пульверизатор он купил для своего театра, гладить костюмы). Когда пензенский главный вышел куда-то, мы перезнакомились. На тот момент я знал о Беляковиче только по журналам «Театр» и «Театральная жизнь».
Спрашиваю мужа, каким ему показался ВРБ в ту первую встречу.
«Это было неожиданно и фантасмагорично, как встретить Коровьева и Бегемота. Через слово – хохма, да ещё в стиле «саечку за испуг».
Через полтора месяца, в марте 88-го, Валерий Романович приехал в Пензу ставить «Трактирщицу». Игорю досталась роль Фабрицио. Спрашиваю, каково это было, вот это всё: «спектакль за десять дней», никаких застольных периодов и прочее. Это был кайф, говорит, и муштра.
«Гонял нас, как сидоровых коз (сцена-то большая, она ему понравилась, он почти не скрывал зависти, вот и развернулся), и что парадоксально, при этом он ещё умудрился влюбить в себя всех и сразу. Было ощущение, что ты наконец-то занимаешься настоящим опьяняющим тебя делом».
Возвращаясь в Москву, ВРБ на прощанье оставил Киту все свои контактные номера телефонов. Через год, когда они почти случайно встретились в Москве, он неожиданно сказал: «Чего тебе там ловить? Х@йни заявление и приезжай».
Далее был Ремонт-89, участие в постановках «Калигулы» и «Вальпургиевой ночи» и только после отпуска мой будущий муж увидел спектакли идущего репертуара.
Оба спектакля, поставленные в Пензе в марте и апреле 88-го («Трактирщица» и «Дракон»), имели большой успех. Но увидев «Гамлета», «Мольера», «Женитьбу» и далее по списку на этой уникальнейшей маленькой Старой сцене, он до озноба ощутил истинный масштаб дарования Романыча и созданного им театра. А после «Трилогии» у него возникло подозрение, что Белякович – гений. (Чуть позже у них с Мишей Докиным появится традиция заканчивать посиделки спором: Романыч гений или приближающийся к гениальности. Причём каждый попеременно будет играть то белыми, то чёрными).
Спрашиваю, каково было оказаться на сцене театра-студии после других театров. Было клёво, говорит, всё совпало, Перестройка, ветер перемен. И вдруг вспомнил: тогда как раз американские студенты приезжали, играли на английском «Дракона», поставленного Романычем в Иллинойском университете. От наших играли на русском два суперстара – Авилов и Гришечкин. Американцы наклеили на ступеньки лестницы, ведущей от гримёрок к сцене, кусочки светящегося скотча. В условиях того театра актёры по этой лестнице спускались в кромешной тьме. Когда американцы уехали, скотч отодрали. Игорь удивился: зачем? Было же удобно. Кто-то ответил:
Потом были годы дружбы между ВРБ и Китом, годы охлаждения отношений. Там было много чего…
Спустя два года после смерти ВРБ спрашиваю мужа: что-нибудь изменилось в твоём отношении к нему? Что-нибудь осознаёшь по-другому?
Ничего, говорит, не изменилось, он для меня не умер.
«два года тебя нет.
всего-то.
перед тобой парад планет,
а не работа.
там всё сугубо положительно
и непорочно.
расставь там небожителей
по точкам».
Игорь Китаев, 6 декабря 2018
«НА ДНЕ»
96-й год на дворе. Романычу уже 45 с мелочью. Соратники тоже моложе не стали. Люди жмутся к театру, чтоб не пропасть поодиночке в лихолетье. Расцвет «Десятки». После окончания спектакля актёры, зрители, а также жители соседних домов собираются у ближайшего магазина (№10) вместе выпить.
(Знаменитых мест для таких встреч на самом деле было больше: «Библиотека» – та, что у метро Юго-Западная, «Лючки» – это с противоположной стороны проспекта Вернадского, «Под Бананом» – у дома 125, в глубине, «Песочница» – в соседнем от театра дворе).
Обсуждали спектакли, сплетничали, крутили романы. В театре – череда банкетов: праздники, свадьбы, первые юбилеи. Наутро после одного из банкетов Кит посмотрел на лица коллег и предложил Романычу поставить «На дне». Идея показалась дикой всем, кроме Романыча. Пьеса не шла ни в одном театре на тот момент, интерес к Горькому считался дурным тоном. Романыч потом неоднократно благодарил Игоря. Спектакль «На дне» идёт в театре на Юго-Западе уже четвертое десятилетие. Кроме того, ВРБ поставил «На дне» во множестве других театров, в других городах, в других странах. А Игорь Китаев сыграл в разное время в «На дне» четыре роли: Татарина, Барона, Актёра и Луку.
Пятерых из первого актёрского состава уже нет в живых. С каждым вводом нового актёра спектакль всегда менялся. Разные смыслы, разные трактовки, порой даже мизансцены ВРБ менял ради новой характерности. Не говоря уже о том, что, ставя эту пьесу на других сценах и с другими актёрами, режиссёр не копировал свой первый спектакль. Свой изначальный ослепительный режиссёрский замысел он, как драгоценное вино, разливал в бокалы разной формы. У него вообще всегда это было так. Он делал новые редакции своих старых спектаклей с увлечением и страстью первооткрывателя. А у его театра появлялись фанаты всё новых и новых поколений.
Заглянула на сайт театра, «На дне» и сегодня активно обсуждают зрители, будто это премьера, а не спектакль-долгожитель.
Когда я работала в театре завлитом, ко мне на практику пришла студентка театроведческого отделения Ева Полякова. Она мне рассказывала, что увлеклась театром, посмотрев «На дне», поставленный ВРБ во МХАТе. Посмотрела и выбрала институт. Я потом Романычу об этом рассказывала, он был польщён. Ниже её отзыв о двух «На дне»: театр на Юго-Западе и МХАТ имени Горького. В 2012-м дело было.