Мой южный босс. Кубинский темперамент
Шрифт:
Бережёт мои чувства, но и ему самому от этой ситуации очень паршиво.
— Всё будет хорошо, — шепчет, но я пока в это слабо верю. — Всё будет хорошо, Ника.
Никто тебя теперь не обидит. Это уже дело принципа. И я это говорю не как твой босс...
Поднимаю на него заплаканные глаза.
— Я как мужчина, который тебя любит.
25.
Антон
— Я говорю это, как мужчина, который тебя любит.
Ника тут же перестаёт плакать.
— Что? — спрашивает сиплым от слёз голосом. — Что ты сейчас сказал?
— Что люблю тебя.
И это правда. Только сейчас я это понял.
Признался легко и без сомнений. Что ещё может служить подтверждением моих чувств?
— Но. — Ника пугливо убирает руки и делает шаг назад. — Как? Мы всего ничего встречаемся.
— Как можно в тебя влюбиться? — в моих словах ни грамма иронии. — Это оказалось несложно.
— Антон...
Запускает пальцы в волосы, я уже заприметил этот жест — Ника всегда так делает, когда волнуется.
Уводит взгляд, мечется, не верит. Подхожу к ней, обнимаю ладонями её пусть и заплаканное, но всё равно очень красиво лицо и смотрю в глаза.
— Ника, послушай! Для влюблённости много времени не нужно. Время и труд нужен, чтобы сохранить это чувство, сделать крепким, и я готов. Слышишь? Готов.
Ника хлопает ресницами, всё ещё в шоке. Я понимаю её растерянность.
— Ты добрая, нежная, искренняя. Я искал такую, как ты. Ты — настоящая, Ника, а не как все эти пластиковые бесчувственные куклы! — указываю пальцем на дверь, за которой только что толпились коллеги.
Защищать её, оберегать, наставлять и поддерживать — это желание само рвётся из души.
Что это, если не сильные чувства?
Наш секс. Ника заводит меня, нереально заводит, и, если первое время я думал, что всё дело в нём, что меня просто физически тянет к миловидной блондинке, сейчас понимаю
—это не так.
Всё глубже, серьёзнее.
— Антон... — судорожно выдыхает она и чувствует неловкость.
Не каждый человек способен тут же ответить взаимностью: кому-то нужно время, чтобы влюбиться, кому-то — чтобы осознать, что это чувство уже живёт в нём. С Никой ещё сложнее, она всё хорошее пропускает через призму непринятия.
ЕЁ девиз: «Это про кого угодно, только не про меня»
Счастье может прийти к кому угодно, но не к ней.
Любовь — к кому угодно, но не к ней.
Повышение в должности - аналогично.
НО ЭТО НЕ ТАК!
Хочу крикнуть ей в лицо, чтобы услышала, чтобы впитала каждое моё слово, чтобы сама убедилась.
Но берегу её.
Прижимаю к себе, трепетно глажу по волосам, вдыхая их запах. Нежный, чувственный, сладкий это её запах.
Самый узнаваемый, самый дурманящий и пьянящий.
Я влип. Влюбился. Попал.
Но теперь это чувство — часть меня. Она — часть меня. И я не хочу её терять. Тем более из-за грязных склок и
Успокаиваю Нику, убеждаюсь, что слёзы высохли, и перестаю давить своим признанием.
Сейчас у меня есть задачка посложнее — узнать, кто устроил всю эту грязь?
И я узнаю.
Иду к своему кабинету, хочу всё разузнать у Таисии. Эта сплетница точно должна знать, кто устроил это шоу.
На неё не думаю. Знаю, что Таис настолько уверенна в собственной неотразимости, что даже помыслить не может, будто я могу обратить внимание на кого-то, кроме неё.
Дохожу до приёмной и вижу пустой стол секретаря.
Ни записки, ни сообщений от неё — всё это как минимум странно.
Добираюсь до компьютера, включаю его, достаю из кармана телефон и планирую устроить секретарше взбучку за опоздание, но обращаю внимание на электронное письмо, которое Таисия отправила час назад.
«Антон, я заболела. ОРВИ. Пришлось открыть больничный. Уже отправила его в кадры, заодно дублирую тебе на почту».
Смотрю больничный лист, вроде настоящий. Перепроверяю в кадрах, там подтверждают, что моя секретарша ушла на больничный.
Ладно, минус один информатор.
Но это не проблема.
Звоню в службу безопасности, сотрудники тут же берут трубку.
— Мне нужны записи с видеокамер, начиная с вчерашнего вечера и заканчивая сегодняшним утром. Запись нужна с ближайшей к кабинету отдела снабжения камеры.
— Сделаем! — обнадёживают меня на том конце трубки. — Через десять минут вышлем.
— Жду.
Ярость снова затмевает мой разум, мне разрывает на куски.
Задели Нику, считай, задели меня! Подло, низко, грязно! Я должен узнать, кто это сделал, и тогда я устрою этому провокатору ад на земле.
Пытаюсь представить, кто из сотрудников мог пойти на такое. Ответ тут же рождается в голове.
Кто угодно.
Насчёт конфликтолога я не шутил, такой специалист очень полезен в работе, особенно сейчас. Связался с кадрами, дал задачу объявить вакансию, те обещались уже к вечеру прислать несколько резюме.
Хорошо, пусть работают.
Звонит телефон, беру его, будучи уверен, что это из службы безопасности, но это не они.
— 0, малыш, здравствуй! — слышу до боли любимый голос. — Что-то ты давно не звонишь! Забыл обо мне?
— Привет, Роса, — улыбаюсь и чувствую, как на душе становится тепло. — Никогда я о тебе не забываю.
Неосознанно прикладываю руку к сердцу, у которого нагревается от тепла кожи медальон. Глажу его, как реликвию, и представляю лицо моей замечательной бабушки.
— Как у тебя дела? — спрашивает она.
— отлично.
Роса берёт паузу, я настораживаюсь.
— Малыш, ты мне врёшь.
НУ, Роса, ну проницательная женщина! Бесполезно ей врать, это её только разозлит. Но признаваться в случившемся тоже не хочется, зачем грузить своими проблемами?