Мой южный босс. Кубинский темперамент
Шрифт:
Как бы не старался убедить, что переболел, что его давно не трогают эти вопросы, это ложь. Антон по-прежнему болезненно реагирует на тему детства.
Под маской успешного человека до сих пор прячется мальчик, мастерящий скворечники задающийся одним единственным вопросом — почему?
У него нашлась семья, он обрёл с ними любовь, и каждый раз убеждает себя, что это уже много, это должно всё нивелировать.
Так и есть.
Но всё равно где-то глубоко в душе кровоточит незажившая рана...
—
Не за себя больно.
За него.
— Всё нормально, Ника.
Смотрит на меня, пытаясь убедить.
Не верю.
— Детка, правда. Всё нормально.
Не верю.
— Ника...
Останавливает машину, припарковавшись у какой-то кафешки. Я отстёгиваю ремень безопасности, действую по наитию, так, как подсказывает сердце.
Обнимаю его, впиваюсь пальцами в широкие плечи, прижимаю к себе.
— Я люблю тебя, — вырывается из самого сердца. — Я очень люблю тебя!
Это не жалость.
Это правда, на которую мне, как обычно, раньше не хватало смелости.
Но этот скандал стал порывом, против которого я бессильна.
Чувства накрывают с головой, я вспоминаю, как в офисе Антон был готов порвать за меня, потому что уже любил.
А сейчас тоже самое случилось со мной.
Я мечтала заткнуть рты журналюгам, уберечь сердце любимого, пусть он и сто раз слышал подобное и был к этому готов.
Не могу молча смотреть, как ему делают больно.
Потому что мы связаны.
Если ему больно.
Мне больно тоже.
33.
Ника
— Я люблю тебя, — повторяю снова и снова, эти слова сами рвутся из души.
Обнимаю Антона так крепко, как только могу. До боли в пальцах. Прижимаюсь сильнее, чувствую, как сильно бьётся его сердце.
— Люблю тебя...
Он лишь на мгновенье отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо. Брови изогнуты в немом вопросе, знаю, о чём он хочет меня спросить.
— Это правда... — сама отвечаю. — Я давно должна была это сказать.
Он ничего не говорит в ответ, лишь рывком притягивает меня к себе и впивается в губы потрясающим поцелуем.
Его сильные пальцы сжимают мою талию, горячие губы сводят с ума.
Почему я раньше молчала? Я же давно влюблена в него.
Это всё неуверенность в себе, но Антон, как ластиком, стирает все эти страхи, с каждым днём делает меня лучше.
Как у него это получается?
Запускаю пальцы в его густые тёмные волосы, хочется всё время к нему прикасаться и никуда не отпускать.
— Я люблю тебя, детка, — произносит на выдохе, и в его голосе я слышу счастье.
Провожу ладонью по его щеке, тону в карих глазах —
Он стал моим маяком, он стал моей главной поддержкой.
Во всём.
Целую, обвиваю руками мощную шею, с ним я перестаю себя узнавать.
Уже не так печалит исход прессконференции, даже пресловутая Таис начала забываться.
Мы упиваемся поцелуем, но так не вовремя звонит телефон, Антон с раздражением запускает руку в карман.
— Сейчас посыпятся вопросы... — со знанием дела предполагает.
Пресс-конференцию транслировали в одном новостном паблике, и, конечно же, другие журналисты не упустят шанс разворошить это осиное гнездо.
Но, взглянув на экран, босс меняется в лице.
— это Роса, — сообщает мне. — С утра она попросила подключить её к паблику, чтобы посмотреть моё выступление.
— 0, нет. — в шоке прикладываю пальцы к губам.
Представляю, нет, вообще не представляю, что сейчас чувствует Роса. Антон отвечает на звонок, переходит на испанский и уже через полминуты кладёт трубку и заводит двигатель.
— Едем, только успевает сказать и тут же надавливает на педаль газа.
— Этим нелюдям повезло, что меня там не было! — яростно кричит Роса.
Бабушка в гневе, и это ещё мягко сказано.
— Я бы каждому высказала всё, что о нём думаю!
— Роса, прошу тебя, успокойся, — пытается утихомирить её Антон.
Но разве это возможно? Я вижу ярость и боль в лице этой женщины. Сама испытала тоже самое.
— Что-то мне нехорошо. — медленно опускается на диван, и мы с Антоном тут же к ней подбегаем. — Голова кружится.
— Давление? — пугается Антон.
— Милый, принеси мою дорожную сумку.
Босс подрывается в комнату, где разместилась его бабушка, и возвращается.
Расстёгивает сумку, достаёт аптечку. Роса вынимает тонометр, меряет себе давление, мы с Антоном смотрим на цифры, затаив дыхание.
— Может быть, вызвать скорую? — заранее предлагаю.
— Не надо, милая. У меня всё с собой.
Давление, действительно, подскочило, но Роса тут же приняла меры, выпив необходимые препараты.
Проклятые журналисты! Это из-за них стало плохо любимой бабушке моего босса. Как они не понимают, что своими циничными высказываниями могут до беды довести?
Неужели не понимают всей ответственности?
— Чёртовы ублюдки! — не скрывает своей злобы Антон.
Неудивительно. Мне даже страшно представить, чтобы с ним стало, если бы Роса не пережила этот стресс.
Ждём, пока давление придёт в норму, сидим рядом с Росой, держим за руки и обнимаем.
Она крепко сжимает мою ладонь, тепло смотрит в глаза и с присущей ей мудростью говорит: