Мой желанный враг
Шрифт:
– Ты все уладил? – спрашиваю я, выныривая из сладкого запаха цветов.
– Кажется, да, – с сомнением отвечает муж. Он тянется и берет меня за руку. – В любом случае, я уже сказал Марку, что категорически против сделки с испанцами. Они – опасные люди и могут оставить нас ни с чем. Лучше не рисковать и остаться при своем.
– Когда ты сказал ему? – осторожно интересуюсь я.
Вик поглаживает мою руку.
– Вчера.
– И что он?
Муж нервно рассмеялся.
– Рвал и метал. Он считает меня безумцем, Полин. – Виктор
– Марк грезит о богатстве, и он не отступится, – встревоженно говорю я.
– Это наше общее дело, и такие серьезные вопросы решаем мы оба, поэтому Марку придется со мной считаться, – твердо говорит Вик.
– Конечно, – я прячу взгляд.
Мы оба знаем, что Марк не смирится. Он чертов псих, готовый пойти на все, чтобы осуществить задуманное и получить то, что, как он считает, ему принадлежит. А мы для него как кость в горле – единственные, кто мешает единолично управлять капиталами фирмы. И это меня пугает.
– Я все улажу, ты не должна об этом переживать, – успокаивает муж.
Я сжимаю его ладонь.
«Если бы ты только знал, Вик… если бы знал…»
В лобовое стекло машины с треском и шумом бьет дождь. Настоящий ливень. Похоже, погода не слишком рада нашему возвращению.
– Ты устала? – скорее утверждает Виктор, чем спрашивает.
– Немного.
– Приедем, и я сделаю тебе ванну. – Его рука перемещается выше и касается моей щеки. Вик гладит мое лицо, и я закрываю глаза. – Спасибо за этот подарок, Полин. Не знаю, чем заслужил его. И тебя.
Мне не хочется размыкать век. Пусть этот момент останется на паузе, мне в нем так хорошо.
Наше молчание прерывает охранник, сидящий на пассажирском сиденье справа от водителя:
– Через минуту будем на месте, Виктор Андреевич!
– Отлично, – отвечает муж, пытаясь рассмотреть хоть что-то за темными стеклами автомобиля.
В эту секунду мои мысли переносятся к детской комнате, которую я оформляла для Ярослава собственными руками. Я представляю, как положу его в кроватку цвета слоновой кости, сяду рядом и буду любоваться тем, как сладко он спит.
– Что это? – успевает произнести водитель, вглядываясь в темное пятно на дороге. И тут же мы слышим какой-то странный глухой звук.
«Тыц, тыц».
Все происходит слишком быстро, поэтому я не успеваю понять, что это было. Перед глазами проносится картина: водителя словно пришивает чем-то к креслу. Он дергается и падает головой на руль. Автомобиль начинает швырять по дороге, затем заносит в сторону обочины, туда, где обрыв, несколько раз переворачивает, а потом… наступает тишина.
Это происходит в считаные секунды, но перед глазами проносится вся моя жизнь. Я инстинктивно вцепляюсь в люльку, но машину швыряет и дважды переворачивает. Уши закладывает криком, и я не сразу понимаю, что это мой собственный голос. Я кричу.
Наконец
– Оставайтесь в машине! – кричит нам охранник.
Он достает оружие, открывает дверцу и с трудом выбирается наружу.
– Как вы? – ощупывает нас Вик.
– Помоги достать его, – бормочу я. Мои пальцы дрожат. – Я хочу взять его на руки.
Тянусь к Ярославу, и в этот момент снова слышу с улицы эти странные звуки. Глухие, отрывистые. Звуки выстрелов. Мое сознание подсказывает, что нужно бежать. За рулем – мертвый водитель в неестественной позе, на лобовом стекле – следы от пуль, там, рядом с машиной, кто-то стреляет… «Он пришел убить нас, как и обещал!» – наконец понимаю я.
Автомобиль накреняется сильнее, но Вик уверенно говорит:
– Все будет хорошо.
И в этот момент я понимаю, что хорошо уже ничего не будет. Потому что дверь с его стороны открывается, и снова раздаются эти хлопки. Тупое черное рыло пистолета выплевывает в моего мужа три пули: две в сердце, одну в лоб. Даже умирая, Вик пытается закрыть нас своим телом. Но я уже чувствую это: один удар приходится мне в грудь, он с силой гвоздит меня к сиденью, и второй – в лицо, я пытаюсь отвернуться, но меня все равно обдает жаром – будто языки пламени лижут лицо.
На какое-то мгновение все звуки стихают, и я слышу только звук прибоя. У меня не получается пошевелиться, не получается вдохнуть воздуха. Сквозь склеенные кровью ресницы я еще вижу, как удаляется от машины темная фигура, слышу крик собственного ребенка и ощущаю запах роз, рассыпанных по сиденью. Что-то горячее и липкое течет по моему лицу, а в груди теснится адская боль, и почему-то не слушаются конечности.
Не понимаю, сколько проходит времени: пара секунд или пара минут, но голоса снаружи вдруг становятся громче, слышится мат. Я заставляю себя пошевелиться, мне нужно взять сына и бежать, пока они не вернулись добить меня, но у меня ничего не получается. Автомобиль скрипит, накреняясь еще сильнее, и мне становится очень страшно.
«Ну же, давай, давай, Полина, вставай!»
– Я сам! – раздается до боли знакомый голос.
И я вижу его руки. Сильные, красивые, которые еще недавно сводили меня с ума.
«Нет, пожалуйста, нет! Не забирай его!» – кричит мое сознание.
Но они подхватывают младенца и вытаскивают из салона автомобиля. Я слышу, как Марк уходит, раздавая указания своим людям, и крик Ярослава удаляется вместе с ним.
Меня разрывает на части от боли, и я из последних сил нащупываю ручку двери. Тяну, и, кажется, дверца поддается. Но в этот момент машина со страшным грохотом срывается вниз, в обрыв. Я лечу вместе с ней, но каким-то образом меня все-таки вышвыривает наружу. Я цепляюсь за сук бедром, ударяюсь головой, плечом и падаю на мокрую землю.