Мой злодей
Шрифт:
– Шли бы вы отсюда оба! – вырвалось у меня устало, ибо мужчины, вместо того, чтобы начать, готовились устроить очередную перепалку. – Я устала.
Откинулась на стул и опустила плечи, но слишком резко, они отозвались жуткой болью. Анри поднялся с кресла, затем подошёл ко мне, обогнув доктора.
– Почему бы вам не показать доктору, что он ошибается? – предложил он и потянулся к пуговицам платья на моей спине, предварительно скинув свой пиджак с моих плеч.
– Я сама, – попыталась отбиться, но он лишь посмеялся и расстегнул несколько из них.
– Что вы делаете? – испуганно вскрикнула Элла, застав эту картину, по возращению. Она едва кувшин с водой не уронила
– Все нормально, – попыталась успокоить ее, и сама оттянула ворот платья и нижней рубашки, оголяя плечи.
Кувшин Элла все же уронила и, в ужасе смотря на меня, прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Либо она впечатлительна, либо там все и на самом деле дерьмово. Доктор тут же изменился в лице, и его внезапно побледневший вид, а также отсутствие извинений за бредовые обвинения, лишний раз подтверждают, насколько он отвратительный человек.
– Я выпишу мазь, – только сказал он и, отвернувшись к столу, принялся рыться то в сумке, то в бумагах.
Если доктор как минимум как-то отреагировал, то Анри остался все таким же неприступным. Хоть что-то в этом мире может его вывести из равновесия? Я уж грешным делом подумала, что нравлюсь ему, ну хоть чуточку! И он остался потому, что волнуется за меня. Но где там, вряд ли в его понимании любовь вообще существует. Стефан принялся объяснять Элле, когда наносить мазь, пока та собирала осколки с пола прямо в фартук. Воспользовавшись их суматохой, Анри наклонился ко мне, ухватившись за спинку кресла рукой, и потребовал:
– Скажите имя того, кто с вами это сделал.
– Зачем? – вырвался у меня нервный смешок. Вечно ему нужно влезть, куда не просят.
– Хотелось бы знать, кто осмелился тронуть мою леди, – спокойно объяснил он, но это прозвучало так, словно он хочет не просто узнать, но и убить мерзавца. Почему-то такое предположение вызвало во рту приторную горечь. С одной стороны, плевать мне на виконта Морле, по делам ему будет, а с другой какое ему дело до этого? Не слишком ли много он на себя берет?! И вдруг он потребует что-то взамен? Нет уж!
– Играете в принца на белом коне? Оставьте! Вам это не идет, вы герой совсем другого плана, – облизала пересохшие губы, отвернувшись от него, ибо его дыхание вызвало мурашки на коже, как и неожиданная близость.
– Принц на белом коне? – улыбнулся он, задумчиво повторив за мной фразу. – Это ещё одна ваша странная поговорка?
– Это мой способ сказать вам, не лезть, куда не просят, – ответила настолько грубо, что Элла и доктор на нас покосились.
– Мне бы не хотелось ехать искать того несуразного шута, чтобы он мне рассказал, как все произошло. Так будьте так добры, леди Рианна, откройте свой прекрасный ротик и расскажите, что за тварь посмела поднять на вас руку, – таким же тоном ответил Анри, так что и доктор, и Элла теперь уже удивленно уставились на него.
– Что вы себе позволяете?! Говорить так с леди непозволительно! – попыталась заступиться за меня Элла, но это лишнее.
– Виконт Морле – человек, который не понимает, что такое слово «нет», как и вы, – ядовито улыбнувшись, ответила. – Если на этом все, уходите.
Он остался стоять на месте, и от взгляда его холодных глаз снова стало не по себе. Всякие мысли лезут в голову, от которых очень сложно избавиться.
– Вам правда пора, уже очень поздно, – поддержала меня Элла, смотря то на доктора, то на графа.
– И правда, я зайду завтра, – уведомил Стефан и пошёл к двери, но остановился, так и не выйдя. Он повернулся и спросил у Анри: – Граф?
Анри внезапно нагнулся ко мне, чтобы посмотреть прямо в глаза.
– Я бы никогда не причинил
Лицемер и лжец. Уже ранил и не только меня.
Мне захотелось накричать на него, но я не произнесла ни слова, не желая больше с ним спорить. Мужчины, наконец, ушли, Элла проводила их, и я почувствовала дикое облегчение, оставшись одна. Однако облегчение длилось недолго, почти сразу меня начал мучить страх, а события вечера жутким калейдоскопом пронеслись перед глазами. Мысли метались по кругу, когда Элла вернулась. Она что-то говорила, возмущалась и даже угрожала виконту. Мне пришлось рассказать ей, как все произошло, конечно же, не рассказывая о том, что я делала в той комнате одна. После рассказа, Элла долго не могла поверить, что меня спас именно Арман, а затем принялась говорить, что была не права на его счет и даже подумала над тем, чтобы извиниться. Боже, один человеческий поступок не делает из него хорошего человека и не отменяет всех тех гадостей, что он обо мне говорил! Какая же она наивная, честно слово. После водных процедур «мамочка» уложила меня спать, но я не дала ей уйти.
– Посиди со мной, пока я не усну, – попросила ее.
– Но ваш отец ещё не вернулся, я должна его ждать и… – попыталась отказаться она.
– Совсем немножко, прошу, – тихо сказала, и Элла согласилась.
Повернулась на бок, чтобы не замечать жалеющего меня взгляда, и позволила ей сесть рядом на кровать. Элла запела колыбельную, в детстве она всегда пела Рин и даже привычно принялась гладить по голове, точно ребенка убаюкивая.
Я почувствовала себя странно, словно нахожусь не на своем месте и украла чужое счастье. Но именно сейчас мне была нужна поддержка Эллы, потому что на меня, а не на пресловутую ранимую Рианну де Карвалье, напал тот отвратительный наркоман.
Порой я совсем забываю, что она не я. Даже отсутствие возможности ходить воспринимается так, как будто я давно с этим смирилась, а это как-то странно. Тихий мелодичный голос Эллы убаюкал меня быстро, но я не проснулась, а снова оказалась в кошмаре.
Где-то вдали маячит рассвет, небо медленно светлеет, и день забирает свои владения у ночи. Одинокая красная луна еле заметна в тучах на фоне яркого звездного неба. Пахнет летней свежестью, а от вида на раскинувшуюся внизу столицу перехватывает дыхание. Множество зданий, фабрик и заводов с парящими даже ночью трубами по-своему украшают ландшафт небольшой низины вместе с еле заметной в темноте водной гладью. Вдали на горе виднеется серый каменный замок, чьи острые шпили будто бы подпирают небо и густые тучи над ним. Воздушные паровые дороги своими линиями напоминают артерии этого большого индустриального города и расходятся по нему, вроде бы абсолютно несхематично. На фоне всей этой красоты фигура босого парня в мятой рубашке и простых брюках с растрепанными светлыми волосами заставляет замереть.
– Анри? – вырвалось у меня от удивления, ибо я так давно не была в его кошмаре.
Парень повернулся, и я узнала его – повзрослевшего Анри. Уже не ребенок, но ещё не тот лицемер, который несколько часов назад мне врал, что никогда не причинит вред. Конечно же, это он, а кто ещё это мог быть?! Кто может затащить меня в кошмар после двухнедельной передышки? Только настоящий злодей!
Мы стоим на широкой крыше усадьбы графини Ратморской, в книге она упоминалась, как любимое место Анри в детстве. Именно здесь он мог спрятаться от реальности и жестокой приемной матери. Пологая крыша с черепицей из металлических пластин, которые кажутся просто ледяными моим босым ногам. Я снова в излишне реальном кошмаре. Чёрт!