Мой
Шрифт:
— Ты не врала, когда сказала, что Разрывной Тейт хочет, чтобы ты стала матерью его сексуальных детишек? Вы двое уже приступили к работе? А? — она наклоняется и присматривается к моему животу. — Ну, и когда уже будет заметно? Мне не терпится где-нибудь увидеть маленький пинок.
— Я знаю! Мне тоже! — мои губы растягиваются в улыбке, когда я думаю об этом ребенке. О, малыш, вещи, которые ты просишь нас сделать, чтобы показать, что мы любим тебя. — Мне так сильно хочется, чтобы было видно, Мел.
Она усмехается и внимательно изучает
— Хммм. Беременность заставляет светиться. По тебе это очень заметно, даже не смотря на твои заплаканные глаза. Не могу дождаться, когда забеременею. Мне кажется, это так сексуально! — кричит она. — И сексуальной беременность делает для меня тот факт, что папаша ребенка весьма сексуален. Сексуально уже то, что внутри тебя часть него. Каково это? Цыпленок, ты должно быть чувствуешь себя настоящей женщиной сейчас; ты заполучила самого сексуального отца для ребенка!
Господи, я даже поговорить о Ремингтоне с подругой не могу. Мои кости превращаются в жидкость внутри меня. Даже мой голос приобретает иной тон, - такой же, каким я говорю, когда мы с ним одни в постели, занимаемся любовью.
— Это невероятно, Мел. Как будто он рядом. Словно мы связаны. Словно я была в высшей степени, роскошно оттрахана, — я стону и откидываюсь на кровать, потирая губы, и мне нравится то, что я до сих пор могу ощутить вкус Разрывного на них.
— Брук, позволь мне сказать... — Мел падает рядом, уставившись в потолок. — Когда я только что его увидела, то ощутила, словно умираю изнутри. Он такой большой и горячий, что даже каблуки плавятся и я становлюсь на дюйм короче.
Я не могу контролировать свой внезапный порыв смеха, Мел скидывает обувь и поворачивается ко мне, улыбаясь своей "озорная Мелани" манере.
— Его губы были алого цвета, как если бы он только что чуть не зацеловал тебя до смерти. Разрывной немного неандерталец, не так ли? Он такой чертовски первобытный, омойбог! Бьюсь об заклад, вы занимаетесь анальным сексом, ребята.
— Нет! Он, конечно, животное, но очень заботливое! — выдаю я, немного ерзая от этой мысли.
— Наверняка догги-стайл?
— Да, но прекрати напоминать мне! — добродушно восклицаю я. Затем закрываю глаза, раскидываю руки и наслаждаюсь ощущением его ребенка внутри меня. — В том, что я беременна от него, действительно, есть что-то очень чувственное, — признаю я. — Мое тело гиперчувствительно, то, как я все ощущаю, как меняется моя грудь, все во мне... — я вздыхаю, потом поворачиваю голову и смотрю на свою лучшую подругу. Она единственная, кто когда-либо действительно "понимала" меня до Реми. Единственная, кто любит меня в любом виде. — Мел, я не могу потерять этого ребенка.
Ее улыбка угасает, и она сжимает мою руку над моим все еще плоским животом.
— Этого не случится. Это же ребенок Разрывного.
— Мы не знали, что тут намечается плаксивая вечеринка, но рады, что не пропустили ее! — доносится
Всхлипывая я поднимаю голову и вижу своего лучшего друга Кайла, в докерах и рубашке поло, стоящего рядом с Пандорой. Ее темные волосы завязаны в несуразный узел, из которого рассыпаются пряди, обрамляя ее лицо.
— Ты беременна? — спрашивает она.
Согласно результатам лабораторных исследований и тестам на беременность, да. Но мое тело до сих пор не воспринимает этого, за исключением рвоты.
Кайл идет к моему столу и разворачивает стул, а Пандора прыгает на кровать. В обуви и своей кожаной куртке, чей запах становится единственным, что я чувствую.
— Пан-Пан, я реально не думаю, что твоя ребяческая энергия именно то, что сейчас нужно Бруки, поэтому посиди где-нибудь там, — Мелани похлопывает ее по боку, чтобы она отодвинулась от меня, но Пандора подвигается ко мне ближе и игриво отталкивает ее.
— Заткнись и дай мне ее обнять.
Пандора смотрит на меня своими глазами, накрашенными темным, на ее губах темная помада. Люди даже не догадываются, что готы на самом деле очень чувствительный народ, ну, по крайней мере, Пандора. Вы "включаете" гота по какой-то причине. Я думаю, что она на самом деле напряженная и неуверенная, и все это произошло с ней после того, как какой-то мудак разбил ей сердце. Мел говорит, что это чудо, что Пандора не стала лесбиянкой.
— Ты в порядке? — спрашивает Пан, и прежде, чем я смогла кивнуть или ответить, она притягивает меня к себе под кожаную куртку, а Мелани обнимает меня со спины. Мелани никогда не может отказаться от объятий. Она даже говорит "хммм".
— Все будет хорошо, Бруки, — говорит Мел. А потом добавляет мне на ухо: — Я обещала твоему мужчине позаботиться о тебе. Он попросил меня не оставлять тебя одну, следить, чтобы ты была сытой, и заботиться о тебе. Райли сказал, что он и Пит должны ежедневно получать от меня отчет о твоем самочувствии, чтобы Ремингтон мог быть спокоен, рассказал о твоей рвоте и добавил, что папаша твоего ребенка хочет, чтобы ты, черт возьми, ела!
Я застонала в знак протеста и освободилась от их объятий.
— Со мной все в порядке. Если проголодаюсь, съем что-нибудь. Если мое тело захочет еды, оно мне об этом сообщит. Угадайте, для чего был придуман голод?
— Нам все равно, хочешь ты есть или нет. Мы миньоны твоего мужчины при исполнении, и принесли тебе кое-что в память о старых временах, — сообщает мне Кайл, встает со стула и возвращается, неся пакет с "Джеком" в коробке. В это мгновение я отчетливо вспоминаю, как эти три идиота дразнили Пита и Райли прежде, чем проехать. Века назад, в ту ночь, когда Ремингтон нанял меня. И я задумалась о том роковом вечере, когда он, сам того не осознавая, изменил всю мою жизнь в одно мгновение. Все мои чувства сосредотачиваются в моей груди, и как только Кайл подносит пакет, я чувствую, как всплеск тошноты настигает меня.