Моя блестящая леди
Шрифт:
При этой мысли накатила обида и внезапная волна скорби. Розалинде ужасно не хватало мужа, или просто мужского прикосновения, нежных отношений, чувства, что о ней заботятся. Вместо этого самой вечно приходилось за всеми присматривать.
— Что случилось?
Розалинда свернулась клубочком в объятиях Линча, мысленно умоляя не отпускать ее, покачала головой, прижалась лицом к его груди и заплакала.
Она считала, что ей хватит сил со всем разобраться, но сейчас ее разрывало от горя, а весь мир раскололся на куски, словно
— Я пытаюсь быть сильной, — выпалила она, не понимая, откуда вырвались эти слова.
— Ты сильная…
— Нет. Все идет не так. Все!
— Я не понимаю, — раздраженно ответил он, гладя ее по спине. — Что случилось, Роза? Что — все? Дело в мяснике или… во мне?
Розе очень захотелось рассказать ему обо всех проблемах и понежиться в его объятиях. Хоть раз переложить на кого-то свои заботы. Притворится, что она кому-то небезразлична и о ней есть, кому позаботиться. Как все сложно. Она отвела пряди мокрых волос со щек и покачала головой. Если сказать Линчу правду, то его отношение тут же изменится. На самом деле, он ей не союзник и не друг. Надо забыть о чувствах и идти по выбранному пути.
«Ты одна». Так и должно быть — вернее, было после смерти Нейта.
Вздохнув, она вытерла глаза и щеки.
— Прости.
— Роза, скажи, что случилось? Как помочь? — прошептал он, обхватывая ее лицо ладонями. На лице Линча отразилась боль, будто он не мог видеть ее в таком состоянии.
Роза покачала головой.
— Просто… Не могу найти брата. Я давно его… не видела. И даже не знаю, жив ли он. — Пока она произносила эти слова, разум в ужасе приказывал заткнуться.
— Роза, я помогу тебе, я его найду. Это моя работа.
— Не выйдет. Мне никто не поможет.
Линч присмотрелся к ней пристальнее.
— Ты боишься, что я его найду? Роза, ты как-то говорила, что он связался с дурной компанией. С… гуманистами?
Она в страхе сжала его рукав.
Линч прижал палец к ее губам, не давать ничего сказать.
— Не надо, — ласково и в то же время жестко приказал он. — Не лги мне, пожалуйста. — Затем погладил пальцами ее щеку, вытирая слезы. — Роза, я не чудовище и не причиню ему вреда. Мне не впервые закрывать глаза.
Ее охватило недоверие.
— Ты солгал Эшелону?
Линч, словно гипнотизируя, обводил контур ее губ.
— Иногда Совет не совсем понимает ситуацию. — Он замер. — Я тебе не враг, Роза, и никогда им не был.
Она зажмурилась и глубоко прерывисто вздохнула. Можно ли ему доверять? Так хочется, но в нее годами жестко вбивали правила. Сумеет ли она пойти им наперекор?
— Пожалуйста, Роза.
Эта просьба что-то в ней сломала. Розалинда задрожала, и по ее щеке скользнула еще одна горячая слеза.
— Я устроилась к тебе на работу, чтобы его найти, — прошептала она и осознала, как хочет сказать ему правду. — Считала, будто ты можешь что-то о нем знать. Поэтому перерыла
Линч застыл. Она схватила его за запястье, словно пытаясь удержать.
— Продолжай.
— Он гуманист, — с трудом выдавила она. — Всего лишь мальчик. Я пыталась его защитить…
— Но мальчишки вечно своевольничают. — Линч нахмурился. — Как его зовут?
И снова она не могла ответить, так как это шло вразрез с ее принципами. Линч молча смотрел на нее, пока Роза не отвела глаза.
— Джереми. Джереми Фэйрчайлд. Я зову его Джем. Он намного младше меня. Наша мать умерла, когда ему было два, поэтому он рос на моих руках.
— Сколько ему сейчас?
— Семнадцать.
Снова повисло мрачное молчание.
— Уже достаточно взрослый, чтобы угодить под суд в Башне.
Роза отчаянно замотала головой.
— Он просто мальчишка.
— Как он выглядит?
Теперь признаваться стало легче.
— Рыжий, как и я. И в веснушках, хотя сейчас они поблекли. Ростом примерно под метр восемьдесят, хотя растет не по дням, а по часам.
Линч резко втянул воздух, будто она его ударила.
— И когда ты видела его в последний раз?
Еще один мучительный вопрос.
— Двадцать четвертого августа.
Они оба понимали, что это значит. В тот день Эшелон подписал мирный договор со скандинавскими кланами вервульфенов. Тогда же механоиды попытались взорвать Башню из слоновой кости.
— Он как-то связан с бомбой?
Розалинда покачала головой, а потом заколебалась. На этот вопрос так сложно ответить. Можно ли на самом деле доверять Линчу? Он сказал, что не впервые закрывает глаза на происшествия, но тут на кону жизнь Джереми.
— Да, — прошептала она с мольбой. — Кажется. Те, с кем он связался…
Линч резко вздохнул.
— Проклятье! Ты понимаешь, что это значит? Одно дело обычный гуманист, но участие в событии такого масштаба? — Он запнулся. — Роза, ты соображаешь, о чем просишь?
Грудь сдавило, а надежда растаяла. Конечно, она просит слишком многого. Линч не в состоянии ей помочь. Никто не в состоянии.
— Да.
Линч тихонько выругался и пообещал:
— Я постараюсь, но мне нужны подробности. Если я его найду и отпущу, он не должен больше никому навредить. Я… ничего не могу обещать.
Роза не ожидала, что он согласится помочь. Поддавшись порыву, она взяла его за руку и переплела пальцы.
— Я знаю, ты сделаешь то, что должен.
Как и она. Но у нее будто камень с души сняли. По телу пронеслась волна чувств, непривычная и вызывающая мурашки, словно прикосновение клинка к коже. Роза не понимала происходящего — или, наоборот, слишком хорошо все понимала. Именно так она чуть не погибла много лет назад, когда распахнула дверь в камеру и ввалилась туда, а потом смотрела, как Балфур перерезает горло ее мужу.