Моя боль = моя любовь
Шрифт:
— Ты… — я приблизился к её губам и прошептал. — Сегодня не время разговаривать.
Я приблизился ещё ближе, жарким дыханием обдавая нежные розовые лепестки губ, и от дрожи, снова прокатившейся по телу, едва не застонал. Я медленно проскользил рукой по шелковистой коже, коснувшись шеи, и осторожно обхватил её, сжимая пальцами и притягивая ближе. От этого Роза ухмыльнулась и, наконец, коснулась моих губ своими, первая, подаваясь в поцелуе и напирая с какой-то всполошённой горячностью. Она отвечала так пылко и страстно, что кружилась голова.
Я отстранился всего на секунду, чтобы снова коснуться её нижней губы своими, оттянуть немного и испытать пьянящее блаженство, от едва различимого стона, потонувшего в моих губах. В этом поцелуе совсем не было напора, я будто давал ей власть над собой, оставлял пространство и возможность в любой момент остановиться, оттолкнуть и сбежать. Но она этого не делала, давая уже мне понять, что также хотела этого, до нервной дрожи в коленях. В это мгновение я почувствовал себя самым счастливым человеком на планете.
Что-то внутри горело и жгло, подхлёстывало продолжать напирать, то ли полное отсутствие сопротивления, то ли пылкий ответ, от которого окончательно сносило крышу. Отстранившись, посмотрев в её полуприкрытые глаза, я увидел, всё, что мне было нужно… Нежность, сомнения, страсть, печаль, страх и желание… Они смешивались в ядрёный коктейль и грозили выплеснуться наружу ураганом страстей. Это всё было столь неожиданно, так забавно, что я не успевал следить за меняющейся обстановкой и больше не контролировал кипучий градус страстей.
Ещё раз, уже более настойчиво я приблизился и смял податливые губы, проведя по ним языком, углубляя поцелуй, и тогда пальцы Розы коснулись моей груди, вызвав этим неконтролируемый вздох удовольствия. Они плавно очертили грудные мышцы и пробрались под ворот олимпийки. Я был готов проклясть себя за это, но, кажется, что девушка нисколько не обратила внимания на возбуждённый стон, а лишь обмякла в моих руках, подставляя уста для более глубоких ласк. Я продолжал целовать её медленно, со вкусом, испытывая невероятное наслаждение. Казалось, мир вокруг остановился и замер, погружая нас в нескончаемую негу.
Как странно… Выходит, когда я думал, что она меня боится, то просто зря терял время? Мысли взметнулись в голове, но я постарался выгнать их прочь, сейчас было явно не до них. Нам было так хорошо, как не было уже давно… Или никогда… Я всё не мог насытиться ею, продолжал целовать до тех пор, пока Роза слегка не толкнула в грудь, задыхаясь и судорожно хватая ротиком воздух. Я ненадолго отстранился, пытаясь выровнять дыхание и позволяя нам отдохнуть. В глазах моей малышки трепетало волнение, ощутимо частил ненормальный пульс и дикое стучало сердце под кофтой, что шло вразрез с ясным и кристально чистым взором её очей. Коленки подгибались от внезапного осознания, что она так же хотела этого поцелуя, как и я.
— Пообещай мне только одно: что больше никогда не сбежишь от меня
— Хорошо, но и ты предупреждай меня, если опять какой-то урод постарается надавить на тебя, через меня, — Роза невесомо коснулась моей щеки, чтобы сойтись взглядами, улыбнулась и положила руки ему на плечи.
— Договорились, — я уткнулся ей в макушку, скрывая за этим жестом дурацкую улыбочку, играющую на губах.
Глава 17
Без аккомпанемента
Ирина
Хотелось сесть, прикрыть глаза ладошкой и бессовестно рассмеяться. Такая душевная передряга со мной никого не приключалась. Казалось бы, прикрой на мгновение глаза, и под веками затанцует Лёшенька во всём своём великолепии. Я считала себя уравновешенной, взрослой и осознанной девицей, которая между отношениями и спортом давно выбрала спорт. С остальными я никогда не ощущала такого. А тут словно мурашки под кожей бегали и норовили заползти глубоко в душу, чтобы засесть там раскалёнными иголками.
Рядом с ним я забывала обо всём, переставала верить в какие-то старые идеалы, которые держали меня на плаву всё это время. Словно сделай глубокий вздох и перестань вообще париться о том, что не в состоянии контролировать. С одной стороны, это казалось бредом. С другой же служило каким-то новым отсчётом для будущего. Тренировки уже не были единственной постоянной величиной в моей жизни. Кофе по утра или вода после того, как я сходила со льда. Всё это постепенно приучало к тому, что он рядом, он не бросит и он всегда меня выслушает.
Самолёт немного качнуло, и мы приземлились в Мюнхене. Новый город, новые соревнования, а все мои мысли были лишь о нём… О том, как бы он помогал с багажом, как бы щурил глаза и предлагал бы поесть в аэропорту. Про эту особенность хоккеистов знали все. Если не пожрут, значит, не живые, следовательно, надо взять веточку и проверить степень окоченения. Раньше, все эти шутки и подначки проходили мимо меня, а теперь я словно жила и дышала именно им. Одним таким замечательным и неповторимым. Героем, который подарил мне крылья и показал, насколько безумен и шикарен этот мир.
Мысли и чувства были столь яркими и будоражащими, что я сама не заметила, как по приезде в отель, первым делом отправила пару фоток, а уже потом, под понимающий взгляд Розочки, принялась распаковывать чемоданы. Вещи никуда не убежали бы. А вот парочки ласковых слов мне как раз не хватало. Словно от одного присланного сообщения все мои печали бы мгновенно улетучились. Но надо отдать должное, сработало. Глупая улыбка поселилась на устах, и я, рассмеявшись, шлёпнулась на постель, раскинув руки в разные стороны.