Моя чужая 2
Шрифт:
— Не каркай! Что с ним может случиться? — нахмурилась я и в тот же момент почувствовала резкую боль внизу живота.
— Что с тобой? — Артём бросился ко мне, в глазах страх. — Господи…
Боль не отпускала, а в глазах стало темно.
— Тё-ма… — простонала я. Вдруг поняла, что ноги, словно превратившись в ватные, перестали держать меня. Судорожно вцепилась в плечи мужа: — Тёма… что со мной?
— Все будет хорошо, моя родная, — он подхватил меня на руки. — Сейчас ты полежишь, и все пройдёт.
Опустив на диван, содрал с меня шубу. Я вдруг увидела, как его лицо стало мертвенно
— Кровь, — прошептал он. — Оля, там кровь…
Бросился к телефону, лежавшему на тумбочке в прихожей. Словно сквозь туман я слышала, что Артём куда-то звонит, кричит. В ушах звенело все громче и назойливей, а стены почему-то стали быстро вращаться. Почувствовала, что диван словно медленно переворачивается, и я проваливаюсь в темноту.
Вокруг была белая тишина. Я хотела понять, где нахожусь, но в голове царила такая же тишина и пустота. Попыталась дать команду мозгу пошевелить рукой, но ничего не вышло. Внезапный ужас наполнил сознание — я умерла!
А как же ребёночек?! С кем он теперь останется?!
Ребёночек?!
Словно какая-то сила внезапно подбросила меня. Со стоном села в кровати, обхватила себя руками. Что… где мой живот? Я крикнула, но из горла вырвался только странный хрип. Никитка! Мой малыш!
Услышав, как скрипнула дверь, я встрепенулась, повернула голову. Наверное, я находилась в больнице потому, что на вошедшем был белый халат.
— Оля… — с облегчением узнала голос Артёма. — Молчи, молчи, милая.
Муж быстро пересёк палату и сел на край моей кровати.
— Как ты, солнышко?
Я словно погрузилась в его пронзительно голубые глаза. В них было столько нежности. Кивнула в ответ, откашлялась, приготовившись задать самый важный вопрос.
— Всё хорошо, Тём. Как наш малыш? Ты уже видел его?
Артём молча взял меня за руки, слегка поглаживая пальцы. Почему он молчит?
— Оль, — запнулся, отвёл взгляд в сторону. — Прости.
— Да за что? — слегка улыбнувшись, я в ответ сжала его руку. Дурачок.
— У тебя произошёл выкидыш.
— Ты что, сошёл с ума?! О чем ты?! Этого не может быть! — откинувшись на подушки, я уставилась в потолок. Как? Нет, это невозможно. Я должна родить через два месяца. Нет!
— Не кричи! — я кричала? Артём прижал меня к кровати. — Он родился мёртвый.
Я, словно рыба, открывала рот в попытке возразить, но муж ещё крепче стискивал мои плечи. Да что ему от меня надо?
— Оля, Оля, у нас ещё будут дети. Будут, вот увидишь. А этот… он уже несколько дней назад умер. Милая, ну?
Слезы заполняли мои глаза и ручейками скатывались по вискам.
— Кто вам позволил сюда войти? — раздался резкий голос за спиной.
— Я муж, — Артём ослабил хватку и, воспользовавшись этим, я приподнялась с подушек.
— Где мой ребёнок? Принесите мне его!
— Немедленно покиньте палату, — этот кто-то пытался выгнать моего Тёмку.
— Нет… — в голове потяжелело, веки сомкнулись.
Вцепившись пальцами в простынь, я молила Бога не дать мне умереть — мой Никитка, мой малыш нуждается во мне.
Глава 20
Никита
Я окончил колледж досрочно. Меня торопили
Мне нравилось работать у Кевина Эверса. Как босс он строгий и требовательный, потому что не жалел средств и времени на образование своих сотрудников, считая это самой лучшей инвестицией. Мои хорошие знания культуры и языков стран средней Азии и некоторых Африканских открыли для меня как переговорщика широкие перспективы. Кевин ценил меня, натаскивал, загружал сложными задачами, не давал спуску, когда я ошибался, но помогал понять — в чем именно и сам проводил на работе ночи и дни. Я слышал, что он разведен, и в Канаде у него взрослый сын. Мы были с ним чем-то похожи и быстро нашли общий язык.
Приближалась осень — пора ураганов. Я уже привык к ним, и стихия, вырывающая с корнями пальмы и крыши с домов больше не пугала меня. Мне даже нравилось наблюдать за вздыбленным океаном, рвавшемся разнести в щепки все на побережье. В такие минуты я невольно сравнивал Майами с Москвой, где вместо пальм стройные белые берёзы, в это время года уже золотисто-желтые, где облака пухлыми барашками глядят вниз, а не мчатся со скоростью сто пятьдесят миль в час. Где я мог жить, не выбери учебу в престижном колледже.
Я ненавидел предаваться ностальгии, потому что горькие воспоминания накрывали с головой. Не хотел думать о той, которую любил все свою сознательную жизнь, и люблю до сих пор. Об этом мне не хотелось думать — в этом нет смысла. Жизнь продолжается.
Сегодня едва не опоздал на работу. Как ошалелый выскочил из своей новой «Mazda», ругая себя за то, что так и не нашёл время подыскать жильё поближе к офису. Я всегда был пунктуальным, просыпался по первому сигналу будильника, из дома выходил заранее, но сегодня, как назло, это все не помогло. Все дороги были забиты машинами, из-за сильного ветра многие светофоры не работали, и я едва не попал в аварию.
Шеф уже ждал у себя в кабинете, нетерпеливо постукивая карандашом по столу. Увидев меня, вскочил, едва не опрокинув стул.
— Ник, с ума сошёл? — сквозь сжатые зубы прошипел он. — Где тебя носит? Именно сегодня…
— Прошу прощения, виноват.
— Угу… Эти проклятые арабы ждут уже нас битый час. — Я уже взял со стола папку с документами и принялся их изучать. — Тебе надо будет отправиться в Катар сразу после переговоров.
— То есть сегодня?
— Да. Именно так. Заид-Аль-Закир встретит тебя в аэропорту. — Я кивнул. Поехать в Катар — жемчужину арабского мира — я даже и не мечтал и уже представил себя сидящим за широким переговорным столом, когда Кевин Эверс прервал мои мечты: — В сейфе чемодан с деньгами. Тебе придётся потрудиться остаться целым и здоровым. — Что? По всей видимости, переговоры будут несколько иными, и в подобных я участия ещё не принимал. Знал, что сын моего босса как раз специалист такого рода. Шеф глядел на меня с ироничной улыбкой на губах: — Боишься, Ник?