Моя чужая женщина
Шрифт:
– Все берут.
– Нет, не все.
– Большинство.
– А ты на статистику не сваливай. И потом, сейчас не те времена. Тем, кто берет, придется отвечать. Я знаю, что ты до денег жадный. И поверь, мне бы и в голову не пришло подозревать тебя в чем-то, если бы не…
– Если бы не…
Вновь зазвонил мобильный телефон Петрова. Юрия Грекова сегодня не беспокоили. Все знали, что он хоронит жену.
– Да, – сказал Володя в трубку.
Греков прислушался.
– Что ты говоришь? Старший Петухов пустился в бега? А откуда он узнал,
Петров дал отбой и повернулся к Юрию Грекову:
– Все слышал?
– Только тебя, – нехотя сказал тот.
– Петухов-старший пустился в бега. Думаю, что мать его предупредила. Ах, Антонина Дмитриевна! Вот так всегда! Матери хотят им, как лучше, а получается…
Петров не договорил, махнул рукой и вздохнул.
– А чего это он сорвался? – мрачно спросил Юрий Греков.
– Камешки-то они украли. Ба! Совсем забыл! – И Петров хлопнул себя по лбу. – Я же собрался эксперту звонить! Заболтались мы с тобой. Надо бы узнать, что там.
И он принялся набирать номер. Лицо у Грекова при этом стало странное, словно тень по нему промелькнула. Он вновь покосился влево, на красный «Ягуар». И тут Алина повернулась и подняла голову. Из-под шляпы сверкнул насмешливый синий взгляд.
«А помнишь?..»
Автобус
Киска, обидевшись на «маленькую шлюшку», тем не менее поднесла к уху трубку и замерла. Антонина Дмитриевна стиснула зубы, чтобы не застонать от отчаяния – таким долгим показалось ожидание. Гудки все длились и длились. Бесконечно. Киска уже начала терять терпение и кусать губки, как в трубке раздался грубый мужской голос:
– Да.
– Наконец-то! – сказала Татьяна.
Остальные тут же на нее зашикали.
– Толя, ты где? – пискнула Киска.
– В п… – заматерился тот. – Чего звонишь?
– Тут мама с тобой хочет поговорить.
– Чего? А вы где?
– Мы в автобусе.
– В каком на х… автобусе?
– С Нининых похорон едем.
Пауза. Анатолий напряженно о чем-то размышлял.
– Толя? – вновь пискнула Киска.
– Чего ей надо?
– Толя! – раненой птицей вскрикнула Антонина Дмитриевна и стала выхватывать трубку из Кискиных рук. – Дай сюда!
– Ой! Больно! Толя, я не виновата! – И Киска выпустила из рук аппарат.
– Толя! – торопливо заговорила Антонина Дмитриевна в трубку. – Что там у вас случилось?
– Не лезь не в свое дело, – отрезал старший сын.
– Да как же не в свое-то? Ты бы хоть брата пожалел! Ладно, мать не пожалел! Отца! Но брата-то зачем впутал? Ведь
– Не капай на мозги, – мрачно сказал тот. – Да я и сам уже не рад, что Пашку втянул. Позвонил к Грековым на квартиру – хозяин там. Ну, думаю, надо на дачу наведаться. Нет никого – пошарим на кухне, если там хозяйка, так с ней потолкуем. Хотелось по-семейному дельце обтяпать. Не делиться ни с кем. Жадность погубила.
– Да как ты мог?! Как же ты на это решился-то? А?
– Сама виновата. Все про Нинку, про деньги. Каждый день об одном и том же. Надо было молчать. А ты растрещалась, сорока!
– Что ж теперь делать-то?
– Ноги в руки и бежать. Вот что.
– Ты где сейчас, Толя?
– В машине.
– Куда ж ты едешь, сынок?
– Куда надо. Тебе скажи.
– Толя, я тебя заклинаю: вернись!
– Еще чего!
– У нас в доме обыск.
– Это я уже знаю.
– Честно скажи: спрятали чего?
– Узнаешь.
– Ты вернись, сынок, скажи, что Павла с тобой не было. Правда, есть у них какой-то свидетель, но ведь темно уже было. Скажем: обознался, мол. А мы с отцом подтвердим: на диване сидели, телевизор смотрели. Не могу я вас двоих потерять. Скажи: друг с тобой был. Не брат.
– А труп я на кого спишу?
– Какой труп? – ахнула Антонина Дмитриевна.
– Бабы, вот какой! Хозяйки!
– Толя, да ты что?! Она же… – И заведующая в испуге прикрыла ладонью рот. – Толя, она же… Вы же ее не…
– Не грузи меня, мать. Самому тошно. Все. Отбой.
– Толя! Заклинаю тебя! Толя!
В трубке раздались гудки. Антонина Дмитриевна поспешно перенабрала номер и замерла.
– Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее, – раздалось оттуда.
– Господи-и-и… – застонала она. – Ну не могу я их двоих потерять… Не могу-у-у… Хоть Пашку спасти-и…
– О каком трупе он говорил? – подозрительно спросила дотошная Татьяна.
– Вроде бы они Нину… – Антонина Дмитриевна не смогла договорить.
– Убили, что ли? – охнула Галя. – Но она же…
– Застрелилась, – пискнула Киска.
– Вот и выходит, что нет! – с торжеством сказала Татьяна. – Убили ее! Из-за бриллиантов! Вот тебе и воспитание!
– Нет. Не верю, – покачала головой заведующая. – Только не Пашка.
– Ну старший, – пожала плечами Татьяна.
Все напряженно молчали. Наконец заговорила Татьяна:
– Тоня, ты честно скажи: как все было в тот вечер?
– А я-то откуда знаю? Мы с мужем на даче были, а Пашка в тот вечер дома остался. Я ему звонила.
– Тоня, скажи честно: ведь он не брал трубку? – вкрадчиво спросила Татьяна.
– Ну и что? Гулять пошел. К другу уроки делать.
– Уроки! – фыркнула ее заместительница. – К брату он пошел! К Тольке! Сели они в машину и поехали к Нине. А там…