Моя-чужая
Шрифт:
Слова ударом под дых. Воздух стал вязким, перед глазами вспыхнуло алое марево. В голове словно разорвалась граната. И сквозь звон в ушах злой голос.
— Сварог! — кто-то тряс его за плечи. — Сварог, твою мать! Вернись!
«Тема…», — далеко, как будто эхо.
— Настена… — хрипло, со свистом, выдохнул Артем.
«Ты нужен мне, Тема…»
— Я здесь, Настена. Я рядом.
— Сварог! Очнись! Ну
Артем видел суетящегося Эльфа, чувствовал его страх и злость. Но сейчас…Сейчас что-то произошло и ему было плевать на друга. Он слышал только голос в голове. Слабый, на грани смерти. Голос Настены.
— Артем!
— Мне нужно, — он глянул на друга. Алое марево рассеялось. — Нужно к ней.
— Тем, ее организм сейчас…
— Мне нужно! — взревел он, схватив Саню за лацканы халата. — Нужно к Асе! Немедленно! Иначе она умрет… — добавил он, отпустив друга.
Артем понял это сразу, как только услышал ее голос в голове. Она звала его. Просила о помощи. И он должен был прийти. И он придет к ней, даже если ему придется разнести полбольницы и убить лучшего друга.
— Идем, — кивнул Эльф.
Артем ненавидел реанимацию с детства. С того самого момента, как в палате реанимации он узнал, что остался один. Что родители так и не сумели выбраться из горящего дома: мать задохнулась, а отец сгорел заживо, пытаясь ее вытащить. Что он не успел. Не смог спасти маленькую сестру. Он ненавидел реанимацию. Потому что там он выжил. Один. Перепуганный десятилетний мальчишка, возненавидевший весь мир. И теперь он снова стоял в реанимации — перепуганный и беззащитный. Теряющий и не отпускающий единственно нужную ему женщину.
На него нацепили стерильный костюм, бахилы, маску и даже перчатки.
— У нее сейчас совсем нет иммунитета, — пояснял Эльф, пока Артема одевали. — И любая, даже самая безобидная инфекция может ее убить. Понимаешь?
Артем понимал. О ВИЧ и СПИДе он знал все и даже больше и прекрасно понимал, что и сам наверняка ходит с этой дрянью в крови. Но на все воля Божья — так всегда Настена говорит. Артем как-нибудь переживет. Люди с таким диагнозом могут до самой старости прекрасно жить. Но выдержит ли Настена?
— Какая стадия? — Артем закрыл глаза, набираясь сил.
— Третья, возможно начало четвертой… точнее сейчас не скажу. Но судя по ее состоянию… — он помолчал немного. — Тем, ты понимаешь, что она не могла не знать?
— Третья-четвертая, а я ничего не заметил… Как я мог не заметить, Сань? — Артем взглянул на друга. Эльф молчал. — Я же с детства жил с этим знанием… Я знал все об этой дряни лет с пяти… Как я мог не заметить?! Не понять,
что Ася больна?!
— Тем, ты не врач, — Саня сжал его плечо. — А первые стадии никак не проявляются, разве что в анализах и то не всегда. Но я не о том…
— Она не могла, — перебил Артем. Он знал, что
— Господи, Сварог! — простонал Эльф. — Ты же взрослый мужик, войну прошел, а элементарных вещей не замечаешь. Ее могли подложить под тебя, понимаешь? У тебя обнаруживается смертельный диагноз — это морально подкосит кого угодно. Ты потеряешь хватку и тогда тебя сожрут. Расчет прост. Неужели ты не понимаешь?
— Нет, Эльф, ты не прав. Настена, она…
— Дочь Гурина. Его плоть и кровь. Гурин — не дурак и прекрасно понимает, что девчонка может тебя зацепить. Тем более, уже зацепила. Что ты можешь использовать ее против него. Так почему не сделать тоже самое? Ты прекрасно понимаешь, что ему плевать на всех. Тем более на твою Асю. Она для него — расходный материал. Сам же знаешь. Или напомнить тебе, что Гурин сделал с твоей семьей? Так неужели ты думаешь…
— Заткнись! — рявкнул Артем. — Я никогда, ни на минуту не забывал, что случилось с моей семьей и кто в этом виноват, — говорил зло, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить лучшего друга. — Но Ася — не Гурина. Она — не одна из них. Я знаю. И закрыли тему.
— Ладно, как скажешь, — капитулировал Эльф. — Мне надо проверить пациентов. Капельницу Асе менять только через полтора часа. Если что — медсестра на посту. В случае чего — экстренная кнопка рядом с койкой. Не буду вам мешать.
И ушел, оставив Артема наедине с Настеной и ее теперешней жизнью — аппаратами жизнеобеспечения.
А через два часа вирус в крови Настены решил ее убить. Вернулись судороги, носом хлынула кровь, показатели на мониторе сошли с ума и менялись со скоростью звука. Артем прижал ее к кровати и просил держаться, бороться с тем дерьмом в крови, что не давало ей дышать. Дежурный врач раздавал команды медсестрам, что-то кололи Настене, но ничего не помогало. Она хрипела, билась в крепких руках Артема.
— Туманова сюда! Срочно! — рявкнул врач одной из медсестер.
— Я уже здесь! — жесткий командный голос. — Двести единиц инсулина внутривенно и еще сто подкожно. И побыстрее!
— Алекс, это ее убьет! — вмешался дежурный врач, коренастый мужичок лет на десять старше Артема и Сани.
— Не убьет, Степан, — возразил Эльф.
— Да столько даже диабетикам при коме не вводят, а у нее судороги. Судороги, Туманов!
Но Эльф не отвечал, перехватил шприц и уже почти вколол, но врач Степан оказался проворнее, схватил Саню за плечо.
— Ты с ума сошел? Хочешь убить пациентку? — Степан нервничал, но руку держал крепко, не давая Сане возможности сделать инъекцию.
— Отвали! — гаркнул Артем, не дав другу ответить. — Это моя жена и я решаю, что ей колоть!
— Но…
— Отвали, я сказал, иначе убью, — процедил Артем, сжимая руки Настены.