Моя девочка
Шрифт:
– Это любовь. Да, Леха, не смотри на меня так. Вот так она и выглядит настоящая любовь, и чем раньше ты это поймешь и признаешься в этом самому себе, тем раньше все встанет на свои места, - алкоголь начинает действовать, мозг затуманивается, смешивая все в моей голове до пульсирующей боли в висках. Ксения хочет что-то сказать, открывает рот, но, так и не подобрав слова, закрывает. Хмурится, закусывает пальчик.
– Осуждаешь меня, - я не спрашиваю, я скорее утверждаю, потому что сам себя осуждаю.
– Нет, Леш. Как я могу тебя осуждать? Только вот мне очень жаль Маришку. Она сегодня днем звонила, предлагала на следующих выходных по магазинам пройтись, присмотреть свадебный наряд и ...
–
– обрывает ее Дан.
– Тсс. Это лишнее. Не сыпь соль на рану, - он черт бы его побрал прав, после ее слов мне кажется, что мою душеную, кровоточащую рану не просто солью посыпают, а втыкают в нее раскаленный нож. Как я должен рассказать все Марине? Как мне сказать ей, что я не любил ее. Не люблю. И уже никогда не полюблю! Как объяснить Антошке, что я не буду больше жить с ними, посмотреть ребенку в глаза, и сказать, что я взрослый мужик не выполню свои обещания? Предать верящую тебе женщину и ребенка! Но если я этого не сделаю, я предам их вдвойне. Предам своей ложью и лицемерием. Твою мать! Сжимаю голову руками, пытаясь остановить вновь давящий на меня поток мыслей. Я просто сплю. Это все мой кошмарный сон. Я сейчас проснусь, и жизнь отметается назад, туда, где все было на своих местах. Туда где у меня был четкий незыблемый план и твердые убеждения.
– Леш, прости меня, я не хотела. Конечно, Дан прав. Будет гораздо хуже, если ты будешь продолжать обманывать себя и Марину, продолжая с ней жить. Ни к чему хорошему это не приведет. Поверь, ни одна женщина не захочет, чтобы с ней жили из-за чувства долга. И чем раньше ты с ней поговоришь, тем, наверное, лучше. Я, конечно, не самый лучший советчик в таких вопросах и ты прекрасно знаешь почему, - немного скованно произносит она.
– Но так все же лучше. Ты влюбился и это прекрасно ...
– Я разве сказал, что влюбился?!
– обрываю ее.
– Нет, ты этого не говорил, - отвечает мне, Дан.
– Но все, что ты сейчас нам рассказал, очень на это похоже. И лучше в этом сразу признаться самому себе.
***
На ночь я остался у Ксении с Даном, так и не включив телефон. Алкоголь взял свое, наконец, отключая мои безумные мысли, я просто провалился в беспамятный сон. Проснулся рано утром еще до рассвета, и покинул дом Ксении и Дана по-английски. Голова раскалывалась, то ли от выпитого накануне, то ли от мыслей, которые вернулись с утроенной скоростью, как только я открыл глаза. По дороге домой, включил телефон и обнаружил кучу пропущенных звонков от Маришки. Зашвырнул телефон на заднее сидение. Я просто ехал по знакомому маршруту, обдумывая все, что произошло со мной вчера, и как бы я не старался, образ беззащитной, печальной Лины возникал у меня в голове и ее слова о влюбленности заглушали все мои прочие мысли. Я уже даже не сопротивлялся этому видению, а просто впускал его в голову, мысли, сердце и душу, которую рвало на части. Что же ты делаешь со мной Ангел? Как маленькая, неопытная, глупая девочка, смогла ворваться в мою размеренную жизнь и повернуть ее на сто восемьдесят градусов?
Действую на автомате, ничего не планирую, не анализирую и не ищу себе оправданий. Паркуюсь возле дома, выхожу из машины, поднимаюсь на нужный этаж. Нет, я не собирался выдумывать на ходу и лгать Марине. Я просто захожу в квартиру, открывая дверь своим ключом, прохожу по коридору, мимо спальни Антошки, как всегда заглядывая в приоткрытую дверь, невольно улыбаюсь от того, что Антон как всегда спит словно звезда, раскинув руки и ноги в стороны. И так муторно становится в этот момент. Ладно, мы с Мариной взрослые люди. Но за что ребенку очередное предательство, сначала от родного отца, которого он и не знал никогда, а теперь и от меня, человека которому он поверил?! Я обещал ему жениться на его маме, обещал сделать ее счастливой, а теперь просто не могу исполнить данное обещание. Потому что просто не могу быть с женщиной из-за чувства долга. Как я могу сделать ее счастливой, не любя ее? И даже Ангел здесь ни при чем. Девочка просто помогла мне понять, что жизнь не построишь просто по плану. Нельзя полюбить женщину только потому, что она
Прохожу в спальню в надежде, что Марина еще спит в свой выходной, потому что не хватает никакой смелости сразу посмотреть ей в глаза и ответить на ее вопросы. Лгать не хочу и не умею. Да и Маришка не заслуживает лжи. Но в кровати Марины не оказывается. Слышу за закрытой дверью ванной, звук льющейся воды. Ложусь на кровать, в голове полный туман. Но я прекрасно осознаю, что делаю и в какую бездну сейчас окуну нас двоих. Черт! Как мне сейчас сделать это мягко и безболезненно. Первым порывом хочется просто сорваться с места и покинуть квартиру, уехать на работу и отсрочить неизбежность. И теперь я понимаю, что как бы я раньше не убеждал себя, что живу и действую правильно, этот момент все равно, рано или поздно бы настал. И лучше рано, сейчас, дальше тянуть нет смысла.
В душе стихает звук льющейся воды, и я замираю. Жду. Мариша выходит. Глубоко вдыхаю, молчу, оставляя первое слово за ней. Она застывает на пороге при виде меня, несколько секунд тишины, дальше звук ее приближающихся шагов. Марина опускается на кровать рядом со мной. Ложится рядом, неожиданно прижимается ко мне всем телом, обвивая меня руками, она тоже глубоко вдыхает и молчит. И я мать ее, не знаю, как реагировать. Я ждал от нее вопросов о том, где я был, почему игнорировал ее звонки, не пришел ночевать. А она просто молчит и все сильнее жмется ко мне. А мне бы было легче, если бы она кричала и предъявляла претензии. Все что угодно! Только не то, что происходит сейчас. Задай вопросы! Помоги мне начать этот долбаный разговор! Устрой истерику! Сделай уже что-нибудь, только не молчи! Безмолвно кричу я внутри.
– Хочешь кофе или завтрак?
– тихо спрашивает Маришка, пальчиком вырисовывая на моей груди узоры.
– Марин, какой завтрак? Не хочешь спросить меня, где я был? Почему не брал трубку?
– также тихо спрашиваю ее. И мы шепчем эти слова, наверное, для того чтобы не произносить их громко. Чем тише мы говорим, тем дальше отдаляем наш разговор. Как будто не только я боюсь его начать, но и она тоже боится услышать моих ответов.
– Я знаю, где ты ночевал. Ночью мне звонила Ксения и сказала, что вы с Даном выпили, и ты остался ночевать у них, - так спокойно отвечает она.
– Пойдем на кухню. Я кофе хочу, - поднимается с кровати и удаляется на кухню. И я уже ни хрена не понимаю. Еще минут пять лежу неподвижно с закрытыми глазами. Заставляю себя подняться и посмотреть правде в глаза.
Быстро принимаю душ. Переодеваюсь в простые джинсы и черную футболку с длинными рукавами. Прохожу на кухню, где Марина хлопочет возле плиты, готовя завтрак. Сажусь за стол, беру чашку приготовленного для меня кофе, кручу ее в руках. А Мариша ведет себя обыденно, как всегда, как каждое утро нашей совместной жизни, мило мне улыбается, спрашивая, что я буду есть, попутно рассказывая какую-то ерунду, произошедшую с ней вчера. И я никак не пойму, зачем она это делает. Не хочет устраивать шаблонные скандалы? Или чувствует, что наш разговор приведет к разрыву и просто не желает этого слышать? Показывает мне, что она идеальная женщина, которая не устраивает банальные истерики из ничего? Как только я собираюсь с силами и открываю рот чтобы начать разговор, в комнату влетает Антошка, сонно улыбается, садясь рядом со мной. Немного взъерошив мальчугану волосы, желаю доброго утра.
Во время нашего молчаливого завтрака, за которым разговаривает только Антон, мы просто улыбаемся ему, поддакивая, продолжая изображать простой выходной день. После завтрака, мне звонят со строящегося объекта, сообщая о произошедшем там несчастном случае. Один из строителей упал с высоты и повредил позвоночник. Подрываюсь с места, спеша на объект. Кто-то скажет, что это простой случай и моего присутствия там не нужно. Черта с два! Чтобы не произошло, в происшествиях повлекших травмы людей, всегда виноват руководитель компании. И вся ответственность всегда лежит на мне.