Моя фронтовая лыжня
Шрифт:
Конечно же, эта шерлокхолмщина страшно заинтриговала лыжбатовцев. Но капитан и не собирался скрывать от нас суть дела. Наоборот, он был крайне заинтересован, чтобы о жестоком уроке, полученном Одинцовым, узнали как можно шире.
Вкратце похождения старшины выглядели так. На "сэкономленные" табак и сахар он выменял у "славян" полканистры трофейного антифриза. Эту незамерзающую при низких температурах жидкость заливают в цилиндры автомобилей, тракторов, авиадвигателей и во многие другие механизмы, где зимой нельзя применять воду. В состав антифриза входят метиловый спирт
Выйдя в медсанбате из буйного состояния, Одинцов рассказал врачам, какой дряни он нахлебался. До этого он пил и денатурат, и лак, и политуру. До поры до времени все проходило благополучно, и Одинцов возомнил, что желудок у него луженый.
И вдруг нарвался. И очень крепко нарвался! Из медсанбата Одинцова направляют в тыл совершенно ослепшего. Надежды на восстановление зрения мало. Если же повезет, то Одинцову предстоит трибунал. И этот вариант он считает за большое благо.
Признался Одинцов следователю, что у него припрятана канистра с "бешеным шампанским", рассказал, где и как искать ее. А рядом с канистрой капитан обнаружил противогаз. Вернее, сумку от противогаза. Она оказалась наполненной спецампулами. Одинцов шуровал по землянкам в то время, когда мы вели бой у Ольховских Хуторов.
Эрнест с самого детства обожал слова, которые
миссис Хемингуэй считала "неприличными" и "грязными".
Мать в таких случаях командовала металлическим
голосом: "Иди в ванную и вымой рот мылом!"
А Эрнест был уверен, что это самый лучший
и верный способ выражения эмоций.
Борис Грибанов. Хемингуэй
Худ пермяк, и уши соленые.
Однак три языка знает: пермяцкий, вятский
и растуды-твою-перематский.
Из шуток Васи Воскобойникова
О "трехэтажном наречии" русского языка
Еще в запасном лейтенант Науменко признался однажды мне и учителю Федорову:
– В военном училище меня очень тревожило одно обстоятельство: как я смогу держать в руках подчиненных без "трехэтажного наречия" русского языка? Наши старшины - и кадровые и особенно сверхсрочники - этим искусством владеют в совершенстве. И мы, курсанты, стали думать, будто в армии, особенно на войне, без виртуозного мата никак не обойтись. "Попался бы мне удачный старшина! мечтал я.
– Этакий горластый матерщинник. Я буду подавать команды и делать разнос злостным нарушителям дисциплины на своем бесцветном интеллигентском языке, а старшина станет "обогащать" мою дистиллированную речь сочным матом".
Кокоулин матом не злоупотреблял. Он умел пропесочить нерадивого солдата по-иному: иронией, остроумной насмешкой. Но если уж он изредка обращался к помощи выражений особой мощности, то это у него получалось очень естественно и действенно.
У Одинцова старшинские достоинства перемежались с вопиющими изъянами. Но если говорить о мате, то в этом отношении он, несомненно, был на недосягаемой высоте.
Каков же окажется новый старшина? Вот уже вторые сутки эта вакансия остается свободной.
Так
В течение стоий "трехэтажное наречие" крепко вросло в наш быт. И несмотря на то, что с точки зрения эстетики представляет собой явление отрицательное оно тем не менее приносит и некоторую пользу. О соленых словечках можно сказать, как о желудочных гнилостных бактериях: очень скверно пахнут, но помогают переваривать пищу.
Позволю себе еще такое сравнение. Вскрывая желудок домашней птицы, скажем, гуся или утки, - обычно обнаруживают множество камушков величиной от просяного зерна до ореха. Они попали в желудок птицы как будто случайно и, можно подумать, являются в ее организме инородными вредными включениями - как у человека камни в печени. Оказывается, нет: эти камушки помогают перетирать грубую пищу.
Так "крепкие" слова и выражения помогают многим людям "перетирать" невзгоды жизни. Это особенно относится к экстремальным условиям на фронте.
Очередной на немецкой авиации. Третья рота впечаталась в снег. Первый заход, второй... В ожидании третьего Муса крепко кроет фашистских стервятников. Заодно достается и нашим чикам-истребителям, которые не явились к нам на выручку, быть может, по той простой причине, что еще учатся в Куйбышеве, а самоы для них изготовляются в Новосибирске. Однако и Мусе и всей роте становится легче.
Третья рота в походе. Впереди пробка, нагоняем артиллеристов. У них в торфяном болоте основательно засела пушка. Лошади тужатся, прямо постромки трещат, им помогает вся орудийная команда. Однако пушка все глубже погружается в черное месиво. Вцепились в станину и наши главные богатыри, в том числе Муса, Авенир. И все же опять ни с места. Ухватился за спицу отнюдь не силач, но, несомненно, не последний в роте матерщинник - Итальянец.
– А ну-ка, хлопцы, взяли, мать вашу перемать!
– выдал он зычным тенорком. И что же вы думаете - выскочила пушка из ямы, будто ее на стальном тросе рванул мощный тягач.
А уж во время боя, во время атаки - и говорить нечего! В самые напряженные моменты многие бывалые фронтовики руководствуются неписаным лозунгом: "Глуши фрица матом, добивай штыком и автоматом!" Особенно часто поминают солдаты крепким словом Гитлера. Надо думать, бесноватого фюрера круглые сутки одолевает икота.
Однако не делайте поспешных выводов: не зачисляйте меня в защитники и пропагандисты сквернословия. Сам-то я прекрасно обхожусь без мата. А почему не "матословлю"? Ответ простой: не умею. В моем активном лексиконе начисто отсутствуют матерные слова. И еще: стыжусь это делать. Для меня скверно выругаться - все равно, что сделать при людях нечто весьма предосудительное, скажем, громко испортить воздух.
Сквернословят очень многие подростки и юноши. Умение грязно ругаться они считают одной из главных примет взрослости и мужественности. В мальчишеские годы я избежал этого дурного поветрия благодаря одной черте своего характера: не терплю деспотической власти моды.