Моя герцогиня
Шрифт:
— Откуда они знают? — удивился Элайджа и посмотрел на карманные часы. Яхта, должно быть, уже снялась с якоря. Но он должен, должен успеть! Нельзя пропустить встречу с Джеммой!
— Здесь все всё всегда знают, — пожал плечами Джеймс. — Вот Темза, ваша светлость. Сейчас выясню насчет лодки. Подождите немного.
Не прошло и пяти минут, как Элайджа отправил надежного парня обратно к лошадям — на тот маловероятный случай, если какая-нибудь из баррикад все-таки не выдержит натиска, — а сам устроился на узкой лавочке в хлипком
— Должно быть, спешите на большой королевский корабль? — спросил лодочник.
— Да, — подтвердил Элайджа. — Так оно и есть.
— Бунт начнется с минуты на минуту, — заметил Туидди.
Лодка бесшумно скользила по воде. Тихий плеск весел тонул в доносившихся с берега криках.
— Королевская яхта совсем близко, — наконец выдохнул лодочник.
Элайджа стремительно подался вперед и увидел мерцающую в темноте жемчужину. Отсюда, с небольшого расстояния, яхта казалась сказочным видением, явившимся по мановению волшебной палочки. Но на пути к мечте замерли два полуразрушенных тюремных баркаса — самых жестоких, тех, в которых заживо гнили узники в цепях.
— Большинство не выдерживает и года, — хрипло произнес лодочник. Слова прозвучали подобно отчаянному проклятию.
Уже несколько лет герцог Бомон боролся за уничтожение плавучих тюрем.
— Четверть заключенных погибает, не прожив и года, — уточнил он.
От изумления Туидди даже перестал грести.
— Вам известно об их судьбе? А я думал, что богатые ни о чем подобном даже слышать не хотят.
— Я пытался добиться принятия закона о запрете тюремных кораблей. Но проиграл.
— Принятия закона?.. — эхом повторил лодочник.
— В палате лордов.
Лодка медленно двигалась мимо первого из мрачных баркасов. На палубе стояли и ходили охранники. Уж если сам король пребывал в счастливом неведении, то они-то точно знали о надвигающемся бунте. Но вот удастся ли сдержать натиск? Большой вопрос. Оставалось миновать еще один опасный объект.
Туидди плыл так близко к берегу, что тростник склонялся к лицу и непочтительно касался расшитого золотом камзола.
— Тсс, — тихо выдохнул лодочник: голос едва не затерялся в шелесте и плеске.
Элайджа присмотрелся. Красных мундиров на палубе видно не было. Но не удалось увидеть и суеты восставших узников.
— Пусто, — шепнул герцог.
Туидди подплыл к яхте и бросил веревку стоявшему у перил слуге. Тот взглянул на пассажира и быстро подтянул лодку вплотную к борту.
— Сейчас вернусь с герцогиней, — пообещал Элайджа. — Думаю, приключение ей понравится. Продолжим путь…
В этот миг яхта накренилась, словно невидимая могучая рука приподняла корпус и бросила обратно в воду.
— Началось!.. — в ужасе прошептал Туидди.
Молчаливый черный баркас, только что казавшийся безжизненным, снялся с якоря, стукнул «Перегрина»
Элайджа стремительно подтянулся и запрыгнул на палубу.
— Две минуты! — крикнул он вниз.
Державший веревку лакей в страхе убежал, поэтому лодку пришлось привязать к позолоченному поручню. Лишь после этого можно было нырнуть в толпу кричащих, потерявших рассудок аристократов.
Элайджа силой заставил себя идти медленно и спокойно. Где же Джемма? Многих из гостей он знал: вот один из королевских герцогов; вот леди Фиббл, удачно упавшая в обморок в объятия собственного мужа; вот лорд Рэндалф в дурацком, съехавшем набок парике.
Вокруг возвышались пышные напудренные прически. Нет, Джемма ни за что не украсит волосы ни кораблем, ни макетом моста. Скорее розами или драгоценностями.
И вот, наконец, взгляд упал на герцогиню Бомон. Красавица оставалась у перил, в самом дальнем конце палубы. Должно быть, решила, что произошло какое-нибудь незначительное недоразумение. Но сам Элайджа уже не сомневался, что темный молчаливый тюремный баркас подошел к яхте с самыми зловещими намерениями.
Джемма стояла последней в длинной очереди к спасению и непрерывно оглядывала палубу. Искала его.
Он побежал, расталкивая гостей. К счастью, все они спешили к борту, оставляя середину свободной. Слуги торопливо спускали на воду шлюпки. Его величество уже успел спуститься и теперь сидел среди смеющихся придворных, направляясь к берегу, в то время как зловещий баркас неумолимо приближался.
Элайджа схватил жену в охапку, быстро поцеловал и потащил туда, где ждал Туидди.
— Но почему? Почему, Элайджа? — задыхаясь, прошептала Джемма.
Герцог легко ее поднял и, словно сверток с бельем, бросил вниз, в крепкие руки Туидди. Перепрыгнул через перила и приземлился на корме. Отдавать распоряжения не потребовалось.
Туидди с силой оттолкнулся веслом от яхты и направил лодку в сторону, стремясь как можно быстрее убраться прочь, подальше от жуткого места.
— Элайджа! — воскликнула Джемма, однако голос утонул в звуке выстрела.
— Ложись! — приказал он и сам бросился на дно, чтобы прикрыть жену собственным телом. Лодочник тем временем налегал на весла, не забывая проклинать весь свет.
Элайджа поднял голову и увидел, что палуба баркаса до отказа заполнилась восставшими узниками. Несколько человек уже успели перелезть на королевскую яхту.
— Бандиты, — неуверенно шепнула Джемма.
— Ты могла пострадать, — покачал головой Элайджа.
Ах, до чего же она была хороша! Секрет неотразимой прелести таился не только в пышных золотистых волосах, ярких выразительных глазах и нежной волнующей груди. Поворот головы, улыбка, движение изящной руки — каждый жест, каждое движение вызывали восхищение и восторг. Герцог сжал тонкие пальчики, медленно снял перчатку и прижал к губам теплую ладонь.