Моя герилья
Шрифт:
Обо всём этом осталось множество воспоминаний, статей из газет не только испанцев, но и самих французов, где рассказывают, как, например, французы постоянно совершали грабежи, поджоги, насиловали и убивали. Французское командование было всем происходящим не довольно и пыталось сдерживать «беспорядки», но все усилия оказались тщетны.
Так и в испанских газетах писали о происходящем, чего нельзя допускать, за что всякому нападающему, всякому не живущему по-доброму, мирному, будет расплата. Например: «Не существует примеров жестокостей, равных тем, что происходят в Каталонии. Самое ужасное вероломство и злоупотребление искренностью, дружбой и
* - из очерка «Современное положение Каталонии», опубликованном 2 сентября 1808 г. в «Gazeta militar y politica del Principado de Cataluna».
Глава 1
В ту ночь Ален не мог заснуть. Он лежал в койке в отведённой для него, как пассажира, каюте английского корабля «Идиллия» и смотрел на низкий потолок. Он вспоминал года, которые пришлось пережить. Ален знал — впереди время ещё более трудное и возможно смерть отыщет его быстрее, чем хотелось бы, но он выбрал этот путь сам...
Он уже некоторое время жил то в гостиницах Англии, то уходил в плавание в качестве квартирмейстера на судне «Pathik». Их дружная команда, принимая на борту и, как своего товарища, жену капитана, с частыми успехами захватывала корабли по пути к тёплым странам, чтобы и полюбоваться красотами земли, и заполучить побольше добра на жизнь дальше...
Всё, казалось, шло мирно, а воспоминания о встрече с одной особой в Испании не давали Алену покоя. Он помнил её отказ отправиться вместе, чтобы покинуть Испанию. Ведь там жизнь становилась сложнее, где угроза войны не отступала. Но... отказ...
Позволив ей, Фернанде Бенитез, уйти, Ален думал, забудется, отпустит и пройдёт, но она упрямо возвращалась к нему не только в воспоминаниях, но и во снах. Будто был околдован навсегда неведомыми чарами...
Не слушая ни советов друзей вокруг, ни своих мыслей, он продолжал жить и пытаться забыть все чувства, что разбудила в нём та милая девушка... Так пришла очередная весна... Именно тогда Ален получил из рук своего капитана конверт, который передал им начальник порта, когда вернулись в Англию из довольно долгого плавания.
То было сообщение именно из Испании, от их моряка — Сета, кто несколько лет назад уехал туда к своему брату, чтобы помочь спастись от французов. Узнав, что те были долгое время в плену, Ален с капитаном
Благодаря тому, что Сет в Испании был не один, удалось бежать из плена, но положение дел только ухудшалось. Он так же сообщил и то, что видел Фернанду Бенитез: видел её, убежавшую из дома сестры с пистолем и шпагой в руках. Заканчивая письмо, Сет просил о помощи вернуться назад и написал, где ждать весточки, если не откажутся помочь.
Но капитан и не думал отказываться. Он сразу предложил Алену собираться в путь. Только предупредил ждать, поскольку покинуть берег смогут не раньше, чем через неделю. Ален понимал: капитану надо отвезти детей и супругу домой, дабы оставить их на этот раз здесь, в более спокойном месте, а не брать с собою, как было до сих пор.
Пока ждал в порту, Ален быстро нашёл, где и как сделать себе испанские документы. Обдумав вдруг созревший план, он отослал вслед за уехавшим капитаном записку c объяснениями. После этого Ален пассажиром отправился на первом английском судне в сторону Испании...
...Английский корабль «Идиллия», на котором он был, вскоре прошёл пролив Ла-Манш, где ещё несколько кораблей патрулировали из-за опасения, что французы могут напасть на Англию. Выйдя ранним утром на шканцы* «Идиллии», Ален вновь погружался в свои мысли и наполнялся надеждами, что все, ради кого он отправился в путь, ещё живы. Он следил за движением каждого моряка вокруг...
Было непривычно находиться теперь пассажиром и не участвовать в команде. Ветер холодил его щёки, и Ален сразу отметил — ветер с запада, слабый. Корабль идёт под всеми парусами довольно быстро по ровным волнам, где лишь иногда наблюдались пологие валы.
Однако тишина длилась не долго. В считанные минуты перед ним показался приближающийся корабль французов. Капитан тут же взял подзорную трубу, присмотрелся к судну и, быстро что-то вымолвив лейтенанту рядом, провозгласил:
– Свистать всех по местам! Корабль к бою!
Тут же раздался бой барабанов, топот моряков, выкрики спешить. Корабль стали разворачивать боком, пока палубу окатили водой и присыпали песком. Юнги бегали с картузами для пушек, пожарные занимали места у помп, переборки убрали...
Очень скоро пушки были забиты порохом, ядрами и выдвинуты в открытые порты:
– Корабль к бою готов!
– На грот-руслень**! Отдать якорь!
– кричал капитан.
– Разрешите участвовать в бое, кап!
– поспешил встать перед ним Ален, и капитан дал согласие только когда оставил его со штурманом у штурвала, а сам спустился к лейтенанту.
Выхватив пистоли, все приготовились встречать приближающуюся лодку французов, которые решили скорее перебраться сюда, чтобы завладеть «Идиллией» как можно быстро...
* - шканцы - палуба в кормовой части парусного корабля.
** - грот-руслень - площадка, устроенная снаружи корпуса судна на уровне палубы, против грот-мачты.
Глава 2
«Идиллии» в начале боя не так везло. Первые выстрелы с французского корабля и от забирающихся на борт французов, первые раненые, убитые, среди которых оказался и штурман...
Корабль вздрогнул с большей силой от попавшего в него ядра. Штурман тут же пал. Ален пошатнулся. Он скорее ухватился за штурвал, продолжая вести судно встать боком и дать нанести ответный удар.