Моя Геройская Академия | И Вдруг Дорогу Перешла Кошка
Шрифт:
Кацуки кивнул, готовый отвечать на вопросы и проходить тесты. Он понимал, что это необходимо, чтобы официально завершить сеанс, но в глубине души знал, что этот сон, или не сон, изменил его гораздо сильнее, чем он мог себе представить.
~*~
Он вышел из кабинета доктора Горогору спустя полчаса, чувствуя себя немного потрясённым тем, что сеанс действительно сработал. Его кошелёк, правда, заметно полегчал, так как перед началом сессии он, в своей обычной манере, заключил с доктором пари на деньги, утверждая, что терапия не принесёт никаких результатов. И, разумеется,
Но, несмотря на небольшую финансовую потерю, на душе у него было на удивление легко и спокойно. Ему совершенно не было жалко потраченных денег, ведь доктор Горогору действительно выполнила свою работу на отлично и результат стоил каждой проигранной йены.
Теперь он с полной уверенностью понимал, что ни Момо, ни Всемогущий не винят и никогда не будут винить его за то, что с ними произошло. Он осознал, что и с ним самим всё будет в порядке. Он не потерял своего человеческого облика и не превратился во вселенское зло, которым он себя представлял до того, как переступил порог кабинета доктора.
Более того, после сеанса в его сознании чётко сформировалась новая ясная цель: стать настоящим героем, восстановить справедливость и совершить правосудие не только для Момо и Всемогущего, но и для всех остальных, кто нуждается в защите. Эта мысль наполнила его решимостью и энергией. Его разум перестал постоянно цепляться за случившуюся трагедию, зацикливаясь на чувстве вины и сожалениях. Теперь его мысли были направлены в будущее, к действиям и свершениям. Прошлое осталось позади, как важный, но уже пройденный урок. Он был готов двигаться дальше.
— О, явился-не-запылился, — с любящей улыбкой сказала мать, терпеливо ожидавшая его выхода в коридоре. Она тут же поднялась со скамьи и подошла к нему, мягко потрепав за щёку, словно он был всё ещё маленьким мальчиком. — Как себя чувствуешь, Кацуки?
Кацуки сердито дёрнулся, освобождая свою щёку от её ласковой руки. Он не любил эти проявления нежности на людях.
— Харэ меня за щёки тискать, я не ребёнок! — возмутился он, нахмурившись и отворачиваясь. Его реакция, однако, вызвала у Мицуки лишь тёплую улыбку.
— Ты навсегда останешься моим малышом, — поддразнила она, не обижаясь за его резкость. Но, заметив его недовольное выражение, тут же добавила примиряюще: — Ну ладно тебе, я же любя.
Кацуки сердито тряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху, но его взгляд, тем не менее, смягчился. Он знал, что мать любит его и делает это из лучших побуждений. Внутри разливалось тепло от её заботы, хотя он и не показывал этого.
— Жрать хочу не могу, — пробурчал он, переводя разговор на другую тему. Голод после долгого сеанса давал о себе знать.
— Как насчёт «Хиро-ланча»? — хитро прищурилась Мицуки, предлагая его любимое в прошлом место. Она знала, что это его подбодрит.
— Поехали, — пожал плечами Кацуки, соглашаясь. Он был не против плотно поесть и отвлечься от мыслей о произошедшем, пусть они и не были мрачными.
Они вместе направились к парковке, где стоял материнский ярко-красный седан. Мицуки открыла машину, и они оба сели внутрь, готовые отправиться на заслуженный обед. В машине
~*~
Кацуки прибыл в общежитие уже вечером, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, окрасив небо в тёмные, сумеречные тона. На улице становилось прохладно, и загорались фонари.
— Я на выходных заеду домой и заберу кое-какие вещи, — сообщил он матери, прежде чем выйти из машины. В его голове уже сложился план: он собирался забрать из дома все свои фигурки, плакаты и прочий мерч со Всемогущим. Сейчас, когда он избавился от некоторых тараканов в своей голове, он почувствовал острое желание вернуть все атрибуты, связанные с его любимым про-героем. Да и парни в классе, он знал наверняка, просто умрут от зависти, узнав о редком коллекционном плакате с автографом их общего кумира, который Кацуки заполучил куда раньше, чем Всемогущий стал их преподавателем. Эта мысль вызвала у него лёгкую усмешку.
Конечно, про-герой сейчас находился в коме, и это порождало беспокойство… Но… Кацуки прислушался к своим внутренним ощущениям. Лёгкая горечь и переживания никуда не делись, но теперь они воспринимались как нормальные, здоровые эмоции, а не как всепоглощающая боль. Всемогущий в коме, но сам Кацуки жив, и жертва героя номер один не была напрасной. Это главное.
Погружённый в свои мысли, он даже не заметил, как подошёл к двери общежития, дёрнул ручку и вошёл внутрь.
Его тут же окутал тёплый и аппетитный запах свежей выпечки, который, очевидно, исходил из кухни, где, скорее всего, колдовал Сато. В общей гостиной горел мягкий свет, создавая уютную и домашнюю атмосферу. После пережитых приключений это ощущение тепла и покоя было особенно приятным.
Он направился было к лифтам, подсознательно стремясь избежать возможных расспросов и неловких разговоров, но его окликнул хорошо знакомый голос, который он просто не мог проигнорировать.
— Бакуго-кун, подожди! — то была Момо.
Кацуки нехотя оглянулся и увидел спешащую в его сторону девушку. Момо направлялась к нему из столовой, слегка запыхавшись, словно пробежала небольшую дистанцию. Её обычно безупречная причёска была немного растрёпана, но в глазах светилась искренняя радость.
Сердце Кацуки на мгновение застучало сильнее. Он вспомнил, как постоянно избегал встреч с ней после того ужасного инцидента, коря себя за то, что не смог её защитить, за то, что позволил Все За Одного отнять её причуду. И пусть сейчас, после психотерапии, он гораздо лучше понимал, что в произошедшем не было его вины, встреча с Момо всё равно вызывала у него лёгкое чувство тревоги и неловкости. Ему было немного страшно смотреть ей в глаза, ожидая увидеть там укор или разочарование.
И всё же он больше не видел причин избегать встречи с ней. Ведь прятаться — трусость, а Момо заслуживает объяснений и поддержки. Он остановился и начал терпеливо ждать, пока она подойдёт, собираясь с духом и готовясь к разговору, каким бы сложным он ни был.