Моя Геройская Академия | И Вдруг Дорогу Перешла Кошка
Шрифт:
Однако легче сказать, чем сделать. Он молча взирал на девушку в ожидании, пока заговорит она, и ощутил нарастающее внутри напряжение. Но ему было важно услышать её слова и понять её отношение к произошедшему.
— Уф, — произнесла она, мягко засмеявшись, словно выиграла в гонке. — Я уж думала, что никогда тебя не поймаю.
Кацуки слегка кивнул в ответ, чувствуя, как к щекам приливает лёгкий румянец. Он тут же попытался скрыть свою неловкость за привычным хмурым выражением лица, надеясь, что выглядит невозмутимым.
— Я был… занят, —
— Нормально, уже привыкла… и отвыкла, — ответила Момо с лёгкой, немного грустной улыбкой. Но тут же, заметив его сдержанность и догадываясь, что у Кацуки могли быть свои причины не хотеть разговаривать, она решила сразу перейти к делу и протянула ему небольшую чёрную коробочку, перевязанную тонкой ленточкой. — Так как я перевелась в другой класс, и завтра первое сентября, сегодня у нас была ещё одна небольшая спонтанная вечеринка. Я всем раздавала памятные подарки. Это твой.
Брови Кацуки удивлённо взметнулись вверх. Он никак не ожидал получить от неё подарок. С некоторым замешательством он принял коробочку из её рук и осторожно открыл. Внутри на мягкой бархатной подкладке лежала тонкая цепочка с янтарём в форме капли, точь-в-точь такая же, как та, что он видел в своём «сне». У него перехватило дыхание от этого неожиданного совпадения.
— Нравится? — с надеждой спросила Момо, заметив его удивлённое выражение лица. — Когда я выбирала подарок для тебя, то почему-то подумала, что тебе он точно подойдёт.
Кацуки ещё с минуту молча рассматривал подвеску, словно пытаясь понять смысл этого подарка. Янтарь, тёплый и солнечный, казался символом надежды и исцеления.
— Спасибо, Креати, — наконец, сказал он, поднимая на неё взгляд. Его тон был искренним и мягким, что было для него довольно необычно.
— Это тебе спасибо, Бакуго-кун, — с тёплой улыбкой отозвалась она. — За то, что защищал меня тогда от злодеев. Не знаю что бы со мной могло случиться, если бы не ты.
В её голосе звучала идущая от души признательность, и Кацуки ощутил, как камень вины окончательно упал с его сердца. Он больше не чувствовал себя ответственным за её беду. Он сделал всё, что мог, и она это ценила.
— Может, присоединишься к нам? — Момо сделала пригласительный жест в сторону гостиной, откуда доносились звуки телевизора и голосов. — Всё-таки с началом учёбы мы гораздо реже сможем собираться вместе.
Это был весомый аргумент. Кацуки на мгновение задумался, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, ему хотелось побыть одному, переварить произошедшее и просто отдохнуть от всего. С другой же — Момо была права: их встречи теперь станут гораздо реже, и это был отличный шанс провести время с друзьями. К тому же, разве он не заслужил немного веселья после победы над самим собой, своими страхами и сомнениями?
После недолгой внутренней борьбы Кацуки махнул рукой на свои планы побыть в одиночестве
— О, какие люди! — с радостным рёвом встретил его Эйджиро, увидев привычно хмурого друга, идущего к ним. Другие одноклассники тоже с удивлением взирали на нелюдимого Кацуки, вдруг изъявившего желание присоединиться к веселью. Эйджиро тут же протянул ему стакан с шипучей газировкой. — Тебе штрафной!
— За что это мне штрафной? — с напускным возмущением спросил Кацуки, однако настоящей злости в нём не было и в помине. Он с лёгкой усмешкой принял протянутый стакан.
— Как дела, чувак? Ты куда с маман ездил? — поинтересовался Ханта, хлопая его по плечу.
— Да так, мозги проветрил, — уклончиво ответил Кацуки, не желая вдаваться в подробности своего дня. Он встретился взглядом с Изуку и едва заметно кивнул ему, как старому и хорошо понимающему его знакомому.
Брови Изуку от удивления взмыли вверх, но он, зная характер Кацуки, благоразумно промолчал и не стал ничего комментировать, лишь слегка улыбнулся в ответ, понимая, что с его другом произошло что-то важное и хорошее.
~*~
Вечеринка в общежитии закончилась лишь тогда, когда строгий, но справедливый Айзава-сенсей разогнал всех по комнатам, объявив отбой. Уставшие, но довольные, ребята разошлись спать, унося с собой и приятные воспоминания о вечере.
Кацуки, добравшись до своей комнаты и ложась в кровать под тёплое одеяло, наконец-то смог в полной мере насладиться долгожданным ощущением спокойствия, воцарившегося в его душе. Ему казалось, будто буря, бушевавшая внутри него долгое время, наконец-то стихла и уже больше не вернётся.
Он закрыл глаза, зная, что этой ночью его не разбудит повторяющийся кошмар, в котором Все За Одного вновь и вновь одерживает победу над Всемогущим, а боль на душе у Кацуки становится настолько острой, что спать невозможно. Этот кошмар, терзавший его долгое время, наконец-то ушёл, уступив место спокойному и глубокому сну.
...
Мягкий свет проникал сквозь опущенные веки, заставляя Кацуки открыть глаза. Он лежал на каком-то каменном алтаре под высоким куполом, украшенным узорами из сусального золота.
Странно… Разве он не умер, растворившись в кислотном студне? Последние воспоминания были смутными и обрывочными, как кадры испорченной киноплёнки.
— Каччан? — услышал он тихий, до боли знакомый голос, от которого что-то сжалось внутри. Он повернул голову на звук. Рядом стоял Изуку, немного подросший, с более расправленными плечами, чем он помнил, и почему-то со слезами, блестевшими на глазах. Когда их взгляды встретились, Изуку не выдержал и разразился рёвом. Вытирая слёзы тыльной стороной ладони, он смотрел на Кацуки таким взглядом, будто бы не верил, что это он. — Получилось?! Каччан? Скажи что-нибудь! Ты меня помнишь?