Моя идеальная
Шрифт:
Друзья вошли в сговор и любой ценой решили устроить нам прощальную вечеринку. Северов то и дело повторяет, что мы никуда не уезжаем и прощаться с нами не надо, но ребят ничем не пробьёшь. Проще смириться, чем спорить с ними.
До свадьбы осталось чуть больше двух недель, а мы ещё даже не начинали готовиться. Собирались сегодня поехать в салон и ювелирную мастерскую, чтобы заказать обручальные кольца, но теперь…
— Эй, сестрёнка, ты чего молчишь? Куда пропала? — почти орёт «братик».
— Здесь. Извини.
— Короче, Насть, не кипишуй раньше времени. Кому, как не тебе, знать, какой он бывает скрытный? Скорее всего, какие-то незначительные проблемы.
— Какие, Антон? С деньгами у нас порядок. С учёбой тоже.
— Не знаю, но выясню. Тёмыч не любит никого посвящать в свои дела. Особенно тебя, потому что решил для себя, что должен тебя от всего на свете защищать, а не втягивать в неприятности. Так что успокойся сейчас. Набери Вике. Съездите с ней за платьем. — говорит вроде как жизнерадостно, но я всё равно слышу напряжение в его голосе.
— Мы с ним собирались ехать. — отбиваю глухо, а на глаза наворачиваются непрошенные слёзы.
Я уже почти две недели не плакала, а сейчас едва сдерживаюсь.
— Насть, ты только не плачь. — видимо, и Арипов услышал слёзы в моём голосе. — Не всё же вам вместе делать. Я разрулю. Как только что-то выясню, дам тебе знать. Он, конечно, мой лучший друг, и я люблю этого засранца, но иногда он бывает пиздец каким тупорылым.
— Ладно, Антон. Спасибо.
— Не реви, сестрёнка. На связи.
Сбрасываю, не прощаясь, потому что ничего не могу из себя выдавить. В горле ком из обиды и переживаний. Зло растираю закрытые веки и иду в душ.
Как ни стараюсь себя не накручивать, успокоиться всё равно не удаётся.
Замотавшись в полотенце, звоню Артёму, но он сбрасывает вызов.
Установки летят к чертям, и слёзы всё же стекают по щекам. Не кричу и даже не всхлипываю, но всё равно вгрызаюсь зубами в кулак.
Что случилось? Что происходит вообще? Почему он не отвечает? И утром сегодня…
Едва удаётся успокоиться, снова звоню и снова сброс.
Я, конечно, понимаю, что он сейчас может быть на треке, но интуиция сиренами орёт, что это не так.
До крови закусываю нижнюю губу и пишу сообщение.
Настя Северова: Артём, что происходит?
Даже спустя час, за который я просто схожу с ума, ответа не следует. Снова пишу.
Настя Северова: Артём, если ты не объяснишь, что происходит, то я просто уйду. Ты обещал доверять мне.
Когда и это сообщение остаётся непрочитанным, а следующий десяток звонков сброшен, швыряю телефон на стол и одеваюсь.
На улице вдыхаю тяжёлый влажный воздух, но и тогда мне не становится легче.
Накидываю на голову капюшон и бездумно шагаю под дождь. Брожу по улицам под мелкой моросью, не имея какой-либо цели и пункта назначения. Мысли разлетаются. В голове такой же туман, как и окутывающий
Сегодня должен был быть один из самых счастливых дней в моей жизни. Мы собирались покупать кольца и свадебные наряды. Мы хотели заказать гравировки, но решили не говорить друг другу, какими они будут. На кольце Артёма должна была красоваться надпись, в которую вложены все мои чувства: выше облаков. Так мало слов и так много любви. Так просто и так сложно одновременно.
А что теперь?
Промокшая насквозь одежда. Хлюпающая в обуви вода, потому что я бреду по лужам, даже не стараясь их обойти. Промёрзшая страхами душа. Замершее от переживаний и обиды сердце.
Только спустя некоторое время жалею, что оставила дома телефон. Хотела, чтобы Северов мучился так же, как и я на протяжении этих бесконечных часов, что он не брал трубку.
А что, если позвонит Антон? А вдруг Артём уже дома? Или звонил мне, чтобы всё объяснить?
Я — человек-спичка. Мгновенно загораюсь. Быстро перегораю. И неотвратимо тухну.
Когда злость на любимого угасает полностью, меняю направление в сторону дома.
Что бы ни произошло у Тёмы, я заставлю его рассказать. Если придётся, то достану из сейфа, стоящего в шкафу, ту самую пулю, которую Север отдал мне, сказав, что если он сделает мне больно снова, то я могу ей воспользоваться.
Когда я увидела в первой коробке пистолет, то испугалась до чёртиков. Не сразу поняла, что это значит и зачем он дарит мне оружие. Теперь я знаю. Это его страховка, чтобы не делать глупостей.
Идиотизм, конечно. Мы оба знаем, что я ни за что им не воспользуюсь. А ещё это — символ его мне доверия. Его жест много значит для нас обоих. Артём ясно дал понять, что его жизнь в моих руках. Как и моя в его.
Так зачем же сейчас он так поступает? Что скрывает? О чём молчит?
Мысли и вопросы не только голову мне разрывают, но и всё нутро в кровь исполасывают. Без конца грызу слизистую и проталкиваю ком в горле, которые с каждым разом разрастается всё больше.
Подходя к подъезду, сразу замечаю Гелик. Делаю глубокий вдох и опускаю веки, настраиваясь на тяжёлый разговор. В том, что именно таким он и будет, сомнений не остаётся.
Вытаскиваю из кармана ключи и делаю шаг вперёд, открывая глаза, но тут за спиной раздаётся голос, вызывающий озноб и липкий сковывающий страх.
— Попалась, шлюха.
Оборачиваюсь так резко, что мокрые волосы липнут к лицу, на секунды перекрывая видимость и попадая в рот. Отплёвываюсь, срывая с лица пряди, и смотрю прямо на бывшего жениха.
От всегда «с иголочки» Должанского ничего не осталось. Спутанные, отросшие и растрёпанные тёмные волосы сальными паклями спадают на осунувшееся, потемневшее лицо. Густая щетина, переходящая в бороду. Почти чёрные пустые глаза. Джинсы и бесформенная куртка.