Моя карманная смерть, или Заповедник вайперов
Шрифт:
— Да, а это… мне кровь пить надо?
— При минус шестидесяти веганство всё одно не катит. Друзья мясо олешков потребляют, мы оленью кровь. Они нас к ней и приучили, когда мы от здешних ночных морозов начали загибаться. Как тех, кто замерз в пургу, отпаивали: живым и теплым. Да, вот ты думаешь, мы холод любим, раз сами ровно ледышки? Черта с два. Конечно, предел выносливости куда как выше среднего людского.
— А хотеться этого… человеческого сильно будет?
— Не думаю. Видишь ли, сию жажду легко распалить, если, скажем, война наступит и тебе понадобится убивать. Но можно и перебить напрочь. Тебе в каждом человеческом лице будет теперь твоя Людмила видеться.
— Я так понимаю, что вы из своей презрительной клички творите знамя. Как свободолюбивые нищие гёзы времен Вильгельма Оранского.
— Ну… Во всяком случае, это хорошая мысль.
— А через загрузку человеческим алгоритмом вы и в самом деле должны все пройти или одной мне такая звезда в лоб засветила?
— Ха! Вот скажи: оттого что юноша-масай не убьет своего льва и на всю жизнь останется неженатым пастухом стад, что-то изменится в судьбах мира или нет?
— Мира — нет, а парню будет хреново. Ты, кстати, две разных вещи объединил.
— А, главное, что ты поняла. Так вот, у нас дело обстоит почти так же, как у масаев. Небо не обрушится, но ввек славы не видать. Это ведь еще и посвящение во взрослость. Проверка умения держать себя в руках.
— Так я и знала, что Договор построен на вашем вранье.
— Военная хитрость, — Рут смеется. — Ты думаешь, откуда у нас новички?
— Львов жалко. Ну, те восемьдесят, что ли, процентов ваших мертвых.
— Больше. И меньше. Тех, кто сам на гибель напрашивается, — этих, с метками, — сделать одним из нас практически невозможно. Мы их редко и берем. Однако любого стоящего кандидата в вампиры тоже сначала пьют до дна — и лишь потом с риском для него превращают. При полном его согласии, конечно. Более-менее легко обернуть назад можно лишь таких, как ты. Бесстрашных. Тех, кто психологически настроен на свою смерть.
— Парадокс.
— Ну да. Ведь даже самые отчаянные самоубийцы не верят, что умрут: они уже мертвые, оттого им так и скверно на этой земле. Плохие мужья, унылые жены, робкие защитники, трусливые солдаты, не способные к военному ремеслу…
— Что-то ты всё в одну сторону сворачиваешь, мой милый. Война, война…
Глаза Рутгера будто застыли на мгновение. Не будь я уже вампиром, и не заметила бы, наверное. Но ведь любой из нас для другого — открытая книга.
— Что вам сказали, когда узнали про гибель посольской машины с экипажем и пассажирами? О чем это вся мировая сеть гудела?
Вам когда-нибудь дарили — ну, обещали — редкой красоты игрушку, а потом из простого ухарства вдребезги разбивали прямо на глазах? Ну вот, то самое…
— Что там было, Рутгер? Когда вы отказались выдать мертвые тела и допустить следственную комиссию, которая имела все мыслимые и немыслимые мандаты.
— Нота, — ответил он кратко.
— Да хоть целая симфония! Вы что-нибудь предприняли?
— Это не твое дело, а Леонарда и Совета Двадцати, шаманов и зарубежных землячеств.
— Нет, теперь это дело самое что ни на есть моё. Саму меня воровски перекинули через рубеж, Людмилу посвятили левой ногой за правым ухом, все ее мирные наработки поставили под угрозу — и не моё?
— Тали, послушай меня. У нас по всему миру диаспоры и союзники. Существует комиссия по
— Какие — моральные или материальные?
— Всякие. Да ты пойми, наконец, никому не хочется начать великое противостояние с… практически с людьми, а продолжить с монстрами в нечеловеческом обличье!
— Так вот что ты лично мне в подарок преподнес — я уже монстр по твоей милости?
От реплики к реплике мы повышаем тон, пока от наших воплей не начинают звенеть стекла.
И вдруг из Людкиной палаты, где ее неусыпно сторожит Вивиан, доносится еле слышный голос: точь-в-точь скрип колодезного журавля.
— Мама, чао. Не песня, а пьеса. Скажи последние слова.
Я помню — то было наше любимое семейное чтение из старенькой «Иностранной литературы». Комедия «Чао!» — о том, как дочка миллионера и сын бедных родителей влюбились друг в друга и как чудаковатый папа дочки решил их поженить. Фишка была в том, что оба детеныша люто ненавидят буржуазность в лице брачного союза и в финале сгоряча поливают друг друга отборной руганью. Далее следует примечательный диалог:
— Всё пропало. Вы слышите, что они говорят? — спрашивает дочкин папа.
И мудрая мама сына отвечает:
— Да. Они говорят: «Люблю тебя… Люблю тебя… Люблю тебя…».
Обе Стороны, придавая большое значение культурному, торговому и научному сотрудничеству между ними, будут всемерно расширять и углублять сотрудничество и обмен опытом в этих областях. Также обе Стороны намерены расширять данное всестороннее сотрудничество между ними исключительно на основе принципов равноправия, взаимной выгоды и наибольшего благоприятствования.
Настоящий договор будет действовать в течение пяти лет со дня вступления его в силу. Если ни одна из Сторон не заявит за один год до истечения указанного срока о своем желании прекратить действие договора, он будет оставаться в силе на следующие пять лет и так до тех пор, пока какая-либо из Сторон не сделает за один год до истечения текущего пятилетия письменного предупреждения о своем намерении прекратить его действие.
Настоящий договор подлежит ратификации и вступит в силу в день обмена ратификационными грамотами, который будет произведен в г. Нарьян-Мар в возможно более короткий срок. Настоящий договор составлен в двух экземплярах, каждый на русском, английском и нганасанском языках, причем все тексты имеют одинаковую силу.
Совершено в г. Москва 22 июня 2019 года, в день летнего солнцестояния.
Подтверждено и дополнено особым Приложением в г. Дудинка 22 июня 2022 года.
Приложение подписали:
со стороны Государства Российского…………………………….ХХХ
со стороны заповедника в ранге автономии «Полуостров Таймыр»:
Мотюмяку, сын Сочупте из рода Турдагиных, народный художник РСФСР, народный мастер России;
Гончарова-Гейли Наталия Андреевна, пенсионерка, полноправный вайпер;
Попова-Амаду Людмила Николаевна, старший сотрудник СДО России, полноправный вайпер.
Примечание
Слово «вайпер» и «дракульская» датировка взяты из повести Кима Ньюмена «Замок в пустыне: Anno Dracula 1977», причем английский термин подвергнут переводу и так называемой народной этимологии (точнее — паронимическая аттракция) через английские же обозначения «подтирки» и «гадюки». Латинская дата приведена в точное соответствие с годом рождения Влада III Цепеша.