Моя лесная фея
Шрифт:
Виновница решила проигнорировать её слова, и только ненавистью пахнуло сильнее. Марина не удивилась такой реакции, ожидая чего-то подобного.
— Вновь решила сыграть в молчанку? — раздался укоризненный голос. — Ты нарушила древний закон, использовав для этих целей новорождённую! Это низко и позорит твой род.
— Мой род погиб благодаря людям! — прошипела Хаяна.
— Твой род жив, пока ты способна иметь детей! — парировали в ответ. — Мы все скорбим по ушедшим сёстрам. И так же, как и ты, не желаем иметь с людьми ничего общего. Вот только обстоятельства изменились. Мы по другую
— Мы могли бы уйти к ним, а не стелиться перед людьми!
— Прекрати! Своим низким поведением ты практически перечеркнула нам пути к спасению. Прежде чем уходить за Заслон, нам нужно выбраться из укрытий. А этого не будет без помощи тех, кого мы все презираем.
Сердце болезненно сжалось, и Марина прикусила губу. О таком повороте событий она не задумывалась. Ведь если феи уйдут к Старшим расам, тоже самое придётся сделать и ей. Теперь они её семья…
— Людям нет доверия! — не унималась Хаяна. — Они обязательно обманули бы нас.
— Лиур Ариниэль доверяет графу Каслару, — сказала молчавшая до этого Кетана. — А кронпринца светлых эльфов нельзя назвать глупцом. Он очень похож на своего дядю.
Марина неожиданно вспомнила приснившегося ей эльфа. И поняла, что Кетана права, эти двое действительно были похожи. Даже удивительно, почему девушка сразу не обратила внимание на это сходство.
— Теперь уже поздно говорить об этом, — презрительно сказала Хаяна.
— Нет, не поздно, — заговорила Марина. — Ничего страшного не случилось. Алекс сумел помочь мне. Он благородный и умный человек, прекрасно понимающий, что вина за случившееся лежит на одной фее.
— Тебе вообще нет доверия! — взорвалась Хаяна, и её возглас отозвался болью в висках. — Ты для нас пришлая, выросшая среди презренных людишек…
Уловив несколько слабых эмоций одобрения, девушка внутренне сжалась. В этом фея была абсолютно права — Марина чужая. У неё совершенно другой жизненный опыт. Да и того с гулькин нос.
— Она наша сестра! — вступился кто-то за неё. — Где бы ни родилась и ни росла, Марина никогда не будет чужой для нас. Ты же совершила преступление не только против неё, но и против всех нас. Теперь мне стало понятно, что тебя уже не изменить. Ненависть разъела душу, мешая здраво смотреть на сложившуюся ситуацию. Будь мы свободны, тебя казнили бы, или же изгнали без права создать священную рощу в каком-нибудь другом месте. А это равносильно смерти. Семечко, лишённое возможности прорасти, быстро погибает.
На этот раз волна одобрения была сильнее и ярче. Правда, Марина не испытала по этому поводу особых эмоций. Голова не только болела, но и словно горела изнутри, и девушка еле сдерживала болезненные стоны.
— И что же ты сделаешь со мной? — насмешливо спросила Хаяна. — Я и так уже в темнице. Кстати, вместе с вами…
— Здесь ты и останешься, — припечатала всё та же фея, имени которой Марина так и не узнала. — Ты не будешь освобождена из убежища. Более того, не сможешь ни слышать, ни обращаться к нам до самой своей смерти.
«Одиночная камера», — пронеслась в пылающем мозгу мысль-сравнение.
В ответ раздался громкий, резкий смех.
— Ты думаешь, это для меня страшное наказание?
—
— Поторопитесь с решением, — попросила Кетана, а Марина почувствовала, как к её лбу прикоснулась прохладная ладонь, даря облегчение от пожирающего жара. — Марина плохо себя чувствует, слишком долгая связь для первого раза.
Феи вновь загомонили, и девушке пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон. Невидимые молоточки превратились в кувалды и яростно стучали в висках, грозясь расколоть голову на части. Поэтому, когда неожиданно ощущение близкого присутствия фей исчезло, Марина даже испугалась, что потеряла сознание от боли.
— Всё, всё, я прервала связь, — тихо шептала Кетана, гладя девушку по лицу. — Теперь ты сможешь отдохнуть.
Марина хотела спросить, чем всё закончилось, но не смогла сказать и слова. Лишь из-под крепко смеженных век потекли горячие слёзы, принося мнимое облегчение. Она боялась пошевелиться, опасаясь новых приступов боли. Поэтому даже не пыталась понять, что делает фея, когда зашуршала одежда.
— Помогите мне, — раздался голос Кетаны от входа в палатку.
— Что с ней? — встревоженно спросил Алекс, и Марина уловила звук его шагов.
— Слишком долгая связь для первого раза. Ей нужно поспать, сон лечит.
— Переночуем здесь, в лагере, — принял решение граф Калар, подхватывая девушку на руки.
Из-за резкого движения голову прострелило болью, и Марина обиженно зашипела. Всё так же не открывая глаз, она немного потыкалась, как слепой котёнок и, наконец, уткнувшись в шею мужчины, удовлетворённо вздохнула. Сейчас ей было всё равно, что об этом подумают окружающие. Слишком вымоталась за эту длинную ночь, всё никак не желавшую заканчиваться.
Марина смутно помнила, как Алекс попрощался с феей и бодро зашагал по лагерю, неся девушку, словно пушинку. Пригревшись, она уже практически заснула, когда граф осторожно опустил её на не совсем мягкую поверхность. На ощупь определив, что это её кровать на сегодняшнюю ночь, хрипло попросила:
— Побудь со мной ещё немного. Пожалуйста.
И даже отодвинулась к стенке, освобождая место и внутренне напрягаясь в ожидании его ответа. Когда Алекс молча прилёг рядом, Марина довольно улыбнулась и, прижавшись к нему, моментально уснула.
Осторожно обнимая тихо сопящую девушку, граф подумал, что слишком привык к совместным ночёвкам с ней. Более того, ему это даже нравилось — чувствовать рядом с собой доверчиво прижимающуюся феечку. Вот только это могло сулить серьёзные проблемы. И водный маг задумался о том, настолько ли сильно ему нужна Марина, чтобы рискнуть развить то, что начало зарождаться уже давно.
Глава 18
На следующее утро Марина проснулась одна, чувствуя себя отдохнувшей и без малейшего намёка на головную боль. Что было довольно удивительно, стоило только вспомнить ночные мучения. Но жаловаться девушка точно не собиралась. Наоборот, умывшись и переплетя волосы, она отправилась на поиски Алекса. Занявшие часа полтора. Граф оказался неуловим! Его видели то тут, то там, а то и вовсе буквально минуту назад он изучал какие-то бумаги.