Моя любимая роль
Шрифт:
— Правда? Класс, — она с трудом поднялась, — а я пока чашки помою.
— Не вздумай! — погрозил пальцем он, — ты в гостях.
— Да ладно тебе…
— Нет, я сказал, — он грозно отодвинул посуду подальше. — Сиди там, я сейчас приду.
— Ладно, — она откинулась на спинку, блаженно прикрывая глаза.
«Как же круто мы посидели… Ощущение и правда такое, как будто выпили. А я ещё жаловалась, что не могу найти здесь друзей, кроме Мари — ха, стоило лучше смотреть по сторонам!»
Стивен
— Что тебе сыграть?
— Что-нибудь такое, не знаю… о! Сыграй «Stone Sour», хоть буду знать, что услышу на концерте.
Парень кивнул и провёл по струнам, на миг прикрыл глаза и запел, после первой строчки начав тихо наигрывать медленную мелодию со сложным ритмом.
Между нами вновь стекло…
Сколько времени прошло?
О боже, кажется — вечность!
И кто предупредит, что эта вечность будто дом,
И я застряну в нём, в своих мечтах.
Стефани почувствовала, как медленно отпадает челюсть — он здорово пел, не просто правильно и сильно, а так… насыщенно, с таким чувством, как будто действительно сам написал эту песню.
«Эй, а я ведь должна была предложить пойти со мной на этот концерт ему… Почему я об этом не подумала? Ляпнула сразу про Мари и Криса, не дала ему и слова вставить, голова дырявая! А предложить сейчас уже будет некрасиво, как будто пытаюсь подлизаться, он всё равно откажется. Эх…»
Ну как ты там? К чему вопросы…
Но я забыл, не твой ведь стиль — ответить просто.
Когда твоя душа готова воспарить,
А её мнут, как грязный лист и рвут блокнот,
Последний грамм надежды мрёт.
Так что когда ушла в себя,
И пишешь ей стихи,
То вспомни, я такой же, посмотри!
«Нет, ну всё-таки как он поёт! Надо глянуть в интернете его концерты, а то сижу тут, болтаю с настоящей звездой, и совершенно ничего из его творений не слышала. Надо не забыть.»
А я опять смотрю через стекло,
Не знаю, сколько там прошло.
Зато я точно знаю — здесь моя вечность!
Никто не объяснил, что она станет мне родной,
И с ней я одинок, внутри себя.
Она засмотрелась, как двигаются его руки над струнами — такое ощущение, что он к ним вообще не прикасается, а просто указывает им, какая струна как должна сейчас звучать… и они покорно звучат, так волшебно.
«Красивые руки, очень музыкальные… странно было бы увидеть в них меч, они не для этого. Как никто ещё в детстве этого не понял?»
Ну кто мы есть? Столько вопросов.
А манекенов эпидемия заполонила всё вокруг,
И сердцем думать — бред,
И смысла в этом точно нет.
Ты шум вокруг послушай -
Голосов не ловят уши.
Постой, не ври себе:
«Здесь
Это всё тот же фильм, где всё известно наперёд!
«Да, теперь понятно, почему он так ругает Криса и Эшли, им до него очень далеко, чтобы так петь, нужно действительно кое-что пережить в своей жизни… Хотя бы побег из дома и многолетнюю борьбу со всей семьёй за свою мечту. Когда он поёт, сразу становится видно, что он старше нас, как будто сейчас передо мной другой человек. И у него действительно очень красивые руки.»
Стефани вдруг поймала себя на желании к ним прикоснуться, сдержала импульс тряхнуть головой, разгоняя пьяный дурман — ну и мысли…
А я опять смотрю через стекло,
Не знаю, сколько там прошло.
Зато я точно знаю — здесь моя вечность!
Никто не объяснил, что она станет мне родной,
Я поселил её внутри себя.
«А ведь мне тоже до него далеко. Да. техника у меня гораздо выше и опыта больше, но по уровню артистичности и умению управлять голосом я от него так же далеко, как и Крис с Эшли. А хвалил он меня просто из вежливости, в благодарность за то, что помогла ему с песней.»
Музыка стала сильнее и жестче, голос набрал крепости.
И эти звёзды,
Звёзды, все для тебя.
О, эти звёзды,
Звёзды, солгут тебе.
А звёзды кто?
А звёзды все
Солгут!
Он замер, позволяя струнам позвучать ещё пару секунд и заглушил их, весело улыбнувшись Стеф:
— Вот примерно это вы с Льюисом услышите в воскресенье, хотя у них в основном пожёстче хиты, я просто не хочу взрывать тебе мозг на ночь глядя. Кстати, ты уверена, что хочешь его взять? Насколько я знаю, он не в ладах с тяжеляком.
— Да ладно, он мне говорил, что любит интересную музыку, — возмутилась она. — У него Гэри Мур в машине играл.
— Кто играл? — фыркнул Стив. — Да он даже не знает, кто это такой!
— Правда, играл! — вытаращила глаза она. — Я включила воспроизведение с последней песни и заиграл он.
— Ой, Стефани, — он покачал головой, — либо мы говорим о разных людях, либо тут кто-то чего-то не знает.
— Ты обсуждал с ним музыкальные вкусы? — съязвила Стеф.
— Нет.
— А я обсуждала.
— Послушай, просто попроси его назвать десяток рок-групп, любых. И сама поймёшь, что его любовь к тяжеляку такая же искусственная, как и надутые мышцы.
— Не буду.
— Почему?
— Я ему и так верю.
— Твоё дело, — он поднял руки, прекращая спор. — Пойдём, провожу тебя. Поздно уже.
— Пойдём, — она надела туфли, выдохнула и вышла за ним следом. Было уже темно, в беседке хихикали в два голоса, один точно принадлежал Еве, второй она не узнала.
«Недолго ты страдала, фанатка.»