Моя любимая стерва

Полякова Татьяна Викторовна

— Что значит «конечно», ты что, знал об этом?

— Догадывался. Я ведь тебе рассказывал: о том, где спрятаны деньги, знали только он и я. И деньги эти исчезли. Все очень просто, как видишь. Славка с Гришей были неосторожны, наблюдая за виллой, потому что мой дружок тоже за ней наблюдал, это уж наверняка, а его фотография фигурировала в моем деле, и Славик, будучи моим адвокатом, ее видел, а Гришка был с ним знаком. Но ты все равно молодец. — Он легонько притянул меня к себе и поцеловал в нос.

— Постой, — начала я злиться. — Но если деньги у него,

кой черт он здесь болтается? Ведь все считают его мертвым, значит, взяв деньги и не выполнив заказ, он ничем не рискует?

Сережа хохотнул и сказал:

— Видишь ли, мне это дело не нравилось с самого начала. Поэтому я подменил деньги. Вот только здорово дал маху и не обыскал его машину, поэтому и вляпался. А Костя получил кучу старых газет.

— Поэтому он здесь?

— Конечно. Поквитаться со мной, вернуть деньги… еще он надеется укокошить Жженого, чтобы получить вторую половину. И это, вполне возможно, ему удастся. У Жженого сейчас проблемы с охраной, ему надо выметаться отсюда, ведь за ним два убийства, а свидетель, точнее, свидетельница гуляет на свободе.

— О господи, — прошептала я, мгновенно бледнея.

— Теперь уж ему точно придется умереть, — пожал плечами Сережа, а я поежилась и на всякий случай прижалась к нему потеснее.

— Куда мы идем? — спросила я, точно опомнившись.

— Тут есть одна пещера с хорошим обзором. Мне она очень понравилась, надеюсь, не только мне…

— Что-то я не пойму. — Вот тут меня озарило. — Слушай, но, если в твоего Костю стреляли, а он между тем остался жив, значит, у него были сообщники, ведь кто-то помог ему разыграть спектакль.

— Само собой. Я даже догадываюсь, кто они, эти самые помощники, и, честно скажу, это мне больше всего и не нравится… — Он вдруг улыбнулся и добавил:

— Было бы лучше, если бы ты уехала, но все равно я рад, что ты вернулась.

— Далеко еще идти? — вздохнула я.

— Я тебя люблю, — сказал он.

— Я тебя тоже. Почему ты думаешь… — Я не успела договорить, Сережа засмеялся и спросил:

— Ты поняла, что сказала? — А я густо покраснела.

— Послушай, — начала я торопливо, — я замужем. Он очень хороший человек. Правда хороший… А девяносто девять женщин из ста дружно скажут, что я чокнутая, вздумай я с ним развестись…

— Само собой, зато одна из ста тебя поймет…

Мы устроились на каменистом выступе прямо над виллой, Сережа наблюдал за ней, а я, признаться, задремала. Ночь была слишком бурной, и моим нервам требовалась передышка. Солнце начало припекать по-настоящему, но камни еще не нагрелись, и полулежать, привалившись к ним спиной, было довольно приятно. После того, как я сбежала от мужа, мне оставалось только ждать окончания всей этой истории под защитой Сережи. Он считал, что, пока Крутилин жив, мне грозит серьезная опасность: как-никак я свидетель двойного убийства, а у свидетелей всегда проблемы с долголетием.

В том, что Жженый скоро скончается, Сережа был абсолютно уверен и просил немного потерпеть неудобства.

Особых неудобств я не ощущала, хотя благоразумно

помалкивала, не стоит приучать мужчин к мысли, что рядом с ними существо покладистое, готовое терпеть различные лишения, лишь бы следовать за любимым. Не стоит, потому что себе дороже.

Я щурилась на солнце, дремала и время от времени поглядывала на Сережу. Разные интересные мысли приходили мне в голову, например, как я объясню Максиму свой побег? Скажу, что у меня было важное дело, а начнет приставать, обижусь и замолчу…

— Черт, — процедил сквозь зубы Сергей, а я насторожилась.

— Чего там?

— Еще неясно, но что-то намечается.

Я осторожно выглянула из-за нагромождения камней и увидела движущиеся по дороге на большой скорости джипы. Через несколько секунд они свернули к воротам виллы, плавно тормозя. Калитка открылась, и появился охранник, а из машин высыпали отчаянного вида парни и принялись лениво оглядываться. Как по команде несколько человек посмотрели на скалы, и я на всякий случай торопливо спряталась, хотя увидеть нас без бинокля они не могли, но береженого, как говорится, бог бережет, а у меня уже было столько приключений, что следовало подумать о безопасности.

Парни все еще толпились у ворот, только один из прибывших прошел через калитку, и вскоре мы вновь увидели его поднимающимся по ступенькам виллы. И тут на веранде появился Жженый, а Сережа ухмыльнулся:

— Перенервничал, сукин сын, а теперь расслабился, забыл про осторожность. — И добавил не к месту:

— Ну давай, самое время…

Не успел он договорить, как раздался странный звук. В первое мгновение я решила, что со скалы на твердую поверхность упал большой камень, но это только в первую минуту, потому что Жженый, с моего места выглядевший игрушечной фигуркой, вдруг согнулся, точно его надломили пополам, и исчез из поля зрения, а Сережа схватил меня за руку и шепнул:

— Быстрее, он стрелял со скалы, со стороны моря, мы его сейчас перехватим…

Мы бросились по тропинке вниз, не дойдя до шоссе метров двадцать, вновь стали подниматься, забирая правее, и вскоре поднялись на скалу.

— Теперь очень осторожно, — шепнул Сережа. — Держись рядом и рта не открывай.

Идти было довольно легко, со стороны дороги и виллы увидеть нас не могли, поэтому я не очень боялась. Мы поднялись на самый гребень скалы, Сережа лег на живот и вооружился биноклем.

— Черт, — сказал он резко и совсем не так, как несколько минут назад, теперь в этом словечке чувствовалось настоящее беспокойство.

— Что случилось? — испуганно спросила я. Он передал мне бинокль.

— Метров тридцать вниз, прямо под нами.

Я посмотрела и не сразу поняла, что он имеет в виду, потому что среди нагромождения камней не сразу увидела человека. Он лежал на животе, раскинув руки, рядом валялась винтовка с разбитым прикладом.

— Это Костя? — запинаясь спросила я, возвращая бинокль.

— Костя, — вздохнул Сережа. — И на этот раз его действительно убили.

— Подожди. Это он стрелял в Жженого?