Моя мачеха - землянка

Коротаева Ольга

— Отец тебя тоже очень любит. Только его чувства спрятаны о-о-очень глубоко. Но это исправимо! С сегодняшнего дня мы привлечём его к нашим играм, как до этого Эронда.

Когда прозвучало имя иха, позвавшего меня на королевскую охоту, а потом исчезнувшего, наступила тишина. Я не могла отделаться от подозрения, что он причастен к нападению, поэтому хотелось немедленно рассказать всё Такету. Ведь в момент, когда мы вернулись, все мысли были лишь о крови.

Да! Надо узнать, где сейчас Эронд. Вдруг он тоже замешан в заговоре?

Только

я посмотрела в сторону двери, как перед внутренним взором снова появилась картинка полуобнажённого мужчины с длинными серебристо-белоснежными волосами. И решимость пропала. Я упрямо мотнула головой — не век же мне от мужа прятаться? — и предложила:

— Начнём сегодня же вечером! Идём, обрадуем твоего папу.

С ребёнком мне будет проще встретиться с Такетом и поговорить с ним, не отвлекаясь на лезущие в голову глупости. Спросить об Эронде, а заодно извиниться за своё поведение и поинтересоваться здоровьем моего второго мужа. Да, я помнила, что у драконов невероятная регенерация, но иха рухнул на деревья, едва не превратив себя в игольницу.

Протянула ладонь, и мальчик испуганно отшатнулся:

— Ты ранена?!

— Ох… — Я тут же завела руки за спину и виновато призналась: — Нет. Это кровь твоего отца. Я не успела смыть.

На самом деле это было не совсем так. Я тянула с этим, не решаясь на кощунство. У меня в голове не укладывалось, как можно просто помыть руки. Это же не грязь, а редкий образец шестьсот тринадцать!

Лаборант во мне взывал к бережному отношению к попавшей на мою кожу драгоценности. Но как перенести её в мензурки, если их нет, я не знала. Может, всё же стоит омыть руки в чистой воде, а потом влить раствор в последний контейнер?

Кровь дракона должна так же легко смываться, как и человеческая.

Раздумывая об этом, я машинально прикусила палец, и тут меня будто током прошило. Перед глазами потемнело, и в ватном тумане растаял звенящий детский крик:

— Мама!

Глава 29

Прижимая к груди пропитанные драгоценной кровью тряпки, я бежала по тёмному коридору клиники так быстро, что сердце заходилось в сумасшедшем биении и было почти невозможно дышать. Страх хватал за пятки, царапал спину ледяными когтями, и я даже была не в силах оглянуться и посмотреть, кто гонится за мной.

Взгляд метался по многочисленным дверям, выцеплял цифры, нарисованные на них.

Шестьсот один. Шестьсот пять. Шестьсот девять…

Едва не врезавшись в стену, я застыла, примороженная к месту диким ужасом.

Тупик?!

Последней была палата с номером шестьсот двенадцать!

Где Доминик?

А страх, преследующий меня, подбирался всё ближе. Он уже шевелил волосы на затылке и касался сердца. Бежать некуда. Я выбрала не тот этаж. Или не то крыло. Неважно. Я не успею спасти своего мальчика.

Всё кончено…

От отчаяния по щекам полились обжигающие слёзы. Прижимая к себе

самое дорогое, что у меня было, — драконью кровь, я громко всхлипнула и медленно развернулась.

Он стоял прямо передо мной. Улыбался так открыто, что на миг захотелось довериться и всё рассказать. Попросить помощи. Это же иха. Высший дракон! Он придумает, как найти дверь номер шестьсот тринадцать. Вырвет жизнь моего сына из жадных лап смерти.

Я шагнула к мужчине и выдохнула:

— Такет, это немедленно нужно…

Но осеклась, глядя, как лицо его преображается. Неизменной осталась лишь улыбка. Только она стала хитрой и откровенно порочной. Я попятилась.

— Луин!

Целитель неторопливо развязал пояс и скинул свой балахон, оставшись в чём мать родила. Я хотела отвернуться, хотя бы закрыть глаза, но тело не слушалось. В груди ёкнуло при виде совершенного тела. Под белоснежной перламутровой кожей перекатывались мышцы, завораживая танцем силы и мужественности.

Совсем как у иха.

— Прости, двуногая, — неожиданно произнёс человек с головой кота. — Не уберёг я тебя.

Чудовище с головой животного опустилось на пол и изогнулось так, будто собиралось вылизываться. Меня бросило в жар от ужаса, и я отвернулась, чтобы не видеть…

И едва не захлебнулась ярким светом. Он набросился на меня, сметая малейшее сопротивление, выжигая мысли и чувства, проникая в меня. Становясь мной. Кажется, я кричала от невыносимой боли. Или это боль вопила мною? Мир превратился в океан страдания. Казалось, он прожевал меня и переварил…

В конце концов то, что от меня осталось, выбросило на берег, усеянный мелкой галькой. Я попыталась подняться, но сил не было даже перевернуться. А огненные волны света лизали моё тело, раз за разом накрывая нестерпимым жаром, от которого плавились камешки.

Когда берег превратился в огромное сверкающее стекло, я увидела в отражении…

— Нет!

Вскрикнув, я подскочила с постели и уставилась на Такета.

Иха сидел на кровати и, протягивая руку, удерживал в длинных пальцах влажный тканевый свёрток. Выглядело так, будто он обтирал меня. Я медленно опустила взгляд, и в груди ёкнуло. На мне не было ничего, кроме повязки на груди. Да и та особо не прикрывала…

Ойкнув, я легла обратно и натянула покрывало до самого подбородка, да только в этот момент спину прострелило так, будто я упала на торчащий в матрасе раскалённый штырь. И застонала от боли.

Такет быстро отложил тряпку и наклонился надо мной. Взял меня за плечи и всмотрелся в лицо с такой заботой, что запершило в носу.

— Всё ещё больно? — Обернулся и рыкнул на кого-то: — Немедленно передайте Айку, что хали очнулась!

Снова посмотрел на меня, и на миг я захлебнулась тёплым вниманием. Но часть меня металась в панике из-за моей наготы. Кто меня раздел? Зачем? Повязка…

— Меня ранили? — хрипло спросила я.

Это было единственным разумным объяснением всему происходящему.