Моя мама — Снегурочка
Шрифт:
Саша и Наташа с ответом замешкались. Саша, впрочем, уже открыла было рот, но Лариса остановила ее нетерпеливым движением руки и продолжила:
— Объяснить это шалостью, причудой — невозможно. Лера, возможно, немного взбалмошный ребенок, но голова на плечах у нее имеется. Значит, можно допустить, что у поведения девочки есть причина, о которой мы пока не знаем. Возможно, есть некая третья сторона. Какие-то люди, которые держат Леру на коротком поводке и диктуют ей определенную модель поведения. Лера не трусиха, и сложно понять, почему в приюте, практически наедине с нами, она не решилась попросить помощи. Но детям очень легко внушить мысль о всесилии зла. Возможно, она молчит, потому
— Да ведь это хорошо, — не сдержалась Саша.
— Не-ет, — помотала головой Лариса. — Подумайте головой, Сашенька, ведь и Лера прекрасно знает возможности своего отца, финансовые в том числе. Но ведь не шепнула она нам сегодня: вызовите папу. Значит, не считает, что такая мера будет спасительной.
— Но ребенка, вы сами сказали, очень легко запугать, — снова ринулась в бой Саша. — Запугать и… запутать. Допустим, кто-то внушил ребенку, что отцу она не нужна, что она ему — в тягость и он ничем не станет рисковать ради ее спасения. Вот, сказали, уехал же он перед самым Новым годом, бросил тебя. И все, готово! Может, и не преследует ее никто, а она просто от безысходности убежала из дома. А мы ей кто? Мы ей никто. Вот потому она с нами и не разговаривает.
— Нет! — воскликнула Наташа. — Лера знает, как я ее люблю. Даже если кто-то внушил ей такую ужасную мысль про Бориса, мне-то она не может не верить.
Тут Лариса и Саша глянули удивленно на Наташу и, сочувственно вздыхая, опустили глаза.
— Ой, Наташа, ну ты сама как ребенок, — не сдержалась, ласково пожурила ее Саша. — Ты слишком веришь в силу собственной любви.
— Во что же еще верить-то? — почти шепотом спросила Наташа.
— Девочки! — повысила голос Лариса. — Давайте не будем отвлекаться на философские споры. Подождем еще несколько дней. Ничего плохого с Лерой уже не случится. Да, приют выглядит ужасно, но ведь именно там детей по-настоящему любят и заботятся о них. Давайте дождемся, когда Лера заговорит. Не может же она молчать долго. Для десятилетнего здорового ребенка это просто нереально.
На этом и порешили. Звонить в Австралию и объясняться с Борисом не хотелось никому.
Остаток ночи, а вернее, несколько последующих часов едва ли можно было назвать спокойными. Не спала Лариса, сидела на стуле в своем номере, как всегда подтянутая, застегнутая на все пуговицы. К постели даже не подходила — зачем приводить в беспорядок кровать, если заснуть все равно не собираешься? Железная самодисциплина во всем — за много лет это правило номер один вошло в ее плоть и кровь. Если бы Лариса решила, что должна уснуть, то спала бы уже через минуту. Однако она час за часом оставалась недвижима, смотрела в окно, залитое белесым светом рекламного плаката напротив, и почему-то видела вместо него бледные лица приютских подростков.
Не ложилась и Наташа. Ходила по номеру, почти засыпая на ходу, сжимая ладонями голову, готовую разорваться от боли. Не вытирала слез, проевших розовые дорожки на ее щеках и давно намочивших ворот свитера. Наташа никогда не прощала себе своих ошибок. И сама себе мстила за них упоенно, неистово.
Спокойнее всех провела эту ночь Саша. Хотя и она не коснулась постели. Всю ночь девушка просидела, приставив стул к тумбочке и ожесточенно исписывая листы бумаги. На коленях у нее лежала Лерина тетрадка
«В старом дровяном сарае, где так сладко пахло мышиными норками, радостно было серой кошке растить своего первого котенка. Он был всего один, но зато какой красивый: пушистый, с золотистой шерсткой и веселой круглой мордочкой. Весь день он носился по сараю, выдумывая все новые игры и шалости. Кошка-мама боялась даже на миг оставить его одного. Ходила по пятам, присматривала, выручала, когда лапка котенка застревала в щели или откуда-то сверху на него падала старая фетровая шляпа и накрывала малыша с головой и с хвостиком.
Но наступал момент, когда котенок, сосавший молоко в перерывах между играми и сном, начинал вдруг недовольно урчать и пихать ее живот лапками. Тогда кошка понимала, что ей необходимо подкрепиться, и скрепя сердце убегала искать пропитание. Котенок оставался один. Без мамы ему сразу становилось холодно и страшно, хотелось забиться в какую-нибудь щелку и лежать там без движения, крепко зажмурив глазки.
Ах, если бы он так и поступал! Но однажды, когда дверь сарая вдруг открылась, котенок не смог сдержать любопытства и выкатился из своего укромного уголка прямо на середину сарая. Какие-то странные большие существа тут же грубо схватили его за шкурку на спине, засунули в темноту и куда-то понесли.
Когда через пять минут прибежала домой мама-кошка, она еще издали почувствовала острый запах резины и поняла, что в сарае побывали мальчишки. Долго металась она по сараю, теша себя надеждой, что ее малыш успел спрятаться и теперь боится выходить. Но котенка нигде не было.
А котенка тем временем принесли куда-то, где этих странных и страшных существ было еще больше. Это был рынок для животных, и здесь мальчишки попытались продать малыша. Они позарез нуждались в деньгах — ведь на носу были праздники. На сам рынок их, конечно, не пустили, и они с коробкой устроились у ворот. Но люди вокруг слишком спешили по своим делам, а если и заглядывали в коробку, то обязательно говорили:
«Ах ты, какой маленький разбойник!»
Или:
«Ну, рыжий кот — гроза в доме».
Хотя несчастный котенок совершенно не выглядел разбойником или тем более грозой: он дрожал от холода и страха и пытался закопаться в угол коробки. Скоро стало совсем темно и люди перестали ходить мимо. Мальчишки взяли коробку и снова куда-то ее понесли. Малыш был так измучен, что крепко заснул прямо на ходу. В какой-то момент ему стало совсем тепло, и он обрадовался во сне, решив, что все наладилось и он снова дома, с мамой. А мальчишки оставили коробку в подъезде и разбежались по домам.
Вдруг оглушительный лай прямо над головой разбудил котенка. Он открыл глаза и увидел нависшую над коробкой страшную морду с обвисшими губами и огромными острыми зубами. Котенок кувырком выкатился из коробки и бросился бежать вниз по лестнице. Собака гналась за ним по пятам, ее страшные зубы то и дело клацали у самого его хвостика. Они выбежали на улицу, пробежали через двор и понеслись по тротуару. Котенку хотелось забраться на дерево, но вокруг были только каменные столбы. Казалось бы, спасения ждать неоткуда!