Моя навсегда
Шрифт:
– Ты правда беременна? – спросила я.
Маша не ответила, и я с пониманием кивнула. Тогда она посмотрела на меня с вызовом, словно я была виновата, что Маша не беременна.
– Он меня даже не бросил, просто перестал звонить.
– Понимаю, – кивнула я.
– А ты что, правда, его сестра? – спросила она с недоверием.
Я кивнула – зачем же разочаровывать девушку, которая все равно исчезнет навечно. Маша достала пачку сигарет и закурила. Внизу Митя подписывал какие-то бумаги, чтобы врачи могли уехать. А мне вдруг стало интересно, что было бы, если бы Маша все-таки оказалась беременной. Ведь беременеют люди, случается же такое? Бросил бы мой Митька беременную дуреху Машу, влюбленную даже не в самого Митю – она понятия о нем не
Позже мы достаточно часто говорили людям, что мы – брат и сестра, чтобы от нас отстали. Нам не верили. Даже моя мама в какой-то момент начала обижаться и требовать привезти Митю Ласточкина к нам в Солнечногорск.
– Зачем, мама? – раздражалась я.
– Ты что, стесняешься меня, что ли? Не хочешь знакомить со своим парнем? – хмурилась она.
Митя смеялся и говорил, что нужно поехать и познакомиться, хотя бы для того, чтобы мама от меня отстала. А потом поехать в Ярославль и познакомиться с его мамой – на Рождество. Чтобы та наконец поверила, что мы с ним просто друзья.
– Думаешь, получится убедить?
– Даже не знаю. Но попробовать стоит, – пожал плечами он.
Тогда я сказала, что поеду, если только он поможет мне с контрольной работой по теории вероятности и статистике. На это он усмехнулся и ответил, что вероятность подобного исхода – одна к сотне.
– Тогда я и знакомиться не поеду, – фыркнула я.
Контрольная работа была – моя самая большая головная боль; как бы я хотела свалить ее с больной головы на здоровую. Да я бы познакомилась с кем угодно ради этого. Жизнь студента-третьекурсника напоминала бесконечную лавину. Я убегала, оглядываясь, но чем быстрее бежала, тем больше и страшнее становилась лавина. Обычно все боятся, что их отчислят с первого курса. Все, но не я. Учеба, репетиторство, которым я подрабатывала, мотаясь по городу, продуктовые магазины со скидками, нужно было поменять проездной и сделать новый паспорт – старый Митя постирал, в кои-то веки решив порадовать меня и помочь. Он просто подцепил все вещи, которые нашел на полу в моей комнате, и запихнул их в стирку. Результат – нужно ехать в Солнечногорск. Зима, сапоги с дыркой, но на это плевать. Хорошие сапоги и с дыркой хороши. Скоро весна, и можно будет носить кеды. А дырки на кедах – это не дырки, это мода. Однако проблем накопилось многовато, и я отчетливо помню, как буквально накануне подумала, что, если к моим проблемам прибавится еще хотя бы одна, я пойду, вылезу на крышу нашего крыльца и сделаю вид, что хочу покончить с собой. И тоже скажу Митьке, что беременна от него. Пусть разбирается. Пусть вызывает «Скорую», полицию и психиатричку. Я хотела в больницу, я хотела полежать спокойно, почитать книжку, покапать внутривенно витаминок. Я устала.
И конечно, проблема тут же прибыла. Буквально на следующий день.
Глава 6
Со старыми друзьями трудно конкурировать
Все началось почти так же, как с большинством Митиных девушек, – я наткнулась на него в подъезде. До Нового года оставалось всего ничего, и по подъезду уже витал аромат салата оливье, угадывался на улице и по всей стране. Около метро продавали красивые мертвые елки. Снега было так много, что я замучилась сушить обувь. Мой плеер тоже пострадал от залетающего в карманы снега. Я страдала без плеера, а Митя страдал без своего мотоцикла, который спал в своей берлоге в гаражном кооперативе на Красносельской, и однажды привел домой на ночь сразу двух подвыпивших девушек одновременно. Это был новый рекорд. Митя словно пытался доказать кому-то (возможно, самому себе), что он мерзкий тип, подлец, искатель кайфа.
Может ли быть, что он и есть такой? Эдакий московский
«Проблема» сидела на ступеньках и, когда я вышла из узких дверей лифта, встала и посмотрела на меня пронзительно-голубыми глазами.
Я растерялась, онемела и стянула с головы уродливую вязаную шапку с длинными «ушами спаниеля». Проблема была мужчиной лет тридцати с чем-то и с такими глазами, взглядом которых легко можно выжигать слонов на деревянных досочках. Чистый небесный лазер. Я раскрыла рот и так и осталась стоять. Он ободряюще улыбнулся, словно знал о том разрушительном эффекте, который производил, и заранее извинялся за это.
– Вы, наверное, София? – спросил он.
От звука его голоса мой желудок сжался, словно меня ударили. Никогда не думала, что мое тело отреагирует на мужчину вот так, словно меня пнули ногой в живот. Я задохнулась, но заставила себя кивнуть. Белая горячка. Жар. Я заболела? Я приложила руку ко лбу. Потный лоб, а руки дрожат. Нет, нехорошо. И зачем, черт возьми, я надела эту идиотскую шапку-спаниельку? Почему именно сегодня, ведь не так уж и холодно. И вообще. Почему мне не наплевать? Обычно мне на все наплевать. Мне больше нравилось, когда мне на все наплевать.
Что это за черт с горы?
Он сделал шаг навстречу – худой и высокий, с идеально прямой осанкой, которую зарабатывают только спортсмены или какие-нибудь дворяне, которых с детства бьют палкой между лопаток, стоит им попробовать согнуться. Дорогое темно-синее пальто – сегодня так редко носят пальто, особенно мужчины. С двух сторон свисает чуть более светлый шарф.
Он знает мое имя. Кто он такое? Чей-то муж! Бинго!
Мужчина чуть развернулся, чтобы отряхнуть дорогие брюки от лестничной пыли. Он знает обо мне, но поводом для его визита может быть только Митька. Нехорошо, подумала я. Не к добру. Слишком он спокоен, слишком серьезен, чтобы это кончилось хорошо. Красивый, состоятельный, не из тех, кому, как это выражаются… «наставляют рога». Но Митя сам из таких же – гипнотических, бьющих в живот одним взглядом. Нашла коса на камень.
– Откуда вы меня знаете? – спросила я враждебно, изо всех сил культивируя в себе неприязнь. Готовься к бою…
– Мне про вас рассказывали, – ответил он вежливо и спокойно.
Рассказывали? Что могла его жена, пойманная на неверности, рассказывать обо мне? Что ничего не было? Что у Мити тоже есть жена – то есть я? Что они с Митей только друзья? Что этот мужчина, похожий на английского аристократа из романа, все не так понял, что она любит только его одного? Какая еще ложь могла прийти в голову жены, спасающей свою шкуру? Любая.
– Надеюсь, вы не верите всему, что вам говорят? – спросила я, и незнакомец улыбнулся.
Улыбка была еще хуже. Улыбка уверенного в себе, состоявшегося в жизни человека. Улыбка, с которой принимают награды и говорят речи. Улыбка человека, которого все любят.
– Мне ничего плохого про вас не говорили, – сказал он, а затем вдруг протянул руку: – Дмитрий Евгеньевич.
– Соня, – автоматически ответила я, забыв, что ему мое имя и так известно. Он протянул мне руку, теплая ладонь, крепкое рукопожатие. А затем я вдруг добавила: – София Олеговна.
– Очень приятно. – Его глаза смеялись. Он сжал мои пальцы. – София Олеговна.
– Мне тоже, – ответила я, пытаясь делать вид, что это – только стандартная фигура речи.
Может, не муж? Слишком уж спокоен, никакого гнева. Тогда кто? Любовница? Вдруг этот статный мужчина пришел, чтобы подраться с Митькой из-за своей любовницы. Тогда интересно, кто победит? Митька моложе, но он не занимается собой, только зубрит свою аэродинамику и телеметрию и спит с девушками, что само по себе исключает здоровый укрепляющий сон. Дмитрий Евгеньевич лет на двадцать старше, но с такими же широкими плечами, с хорошей грудной мускулатурой, со спокойствием, которое приходит с возрастом. Умеет принимать решения. Если бы я ставила деньги – я бы поставила на него.