Моя (не)любимая бывшая
Шрифт:
— Что, блядь? — я искренне недоумеваю.
— А с чего ты решил, что ты лучше меня? — гаркает он так эмоционально, что изо рта брызжет слюна. — С чего решил, что достойнее? Как ты рассуждал, а? Лучшая женщина тебе, построишь для нее лучший дом, будут у тебя самые красивые дети… С хера ли? Вечный всеобщий любимчик, тетки с детства в задницу целовали, родители вокруг волчком крутились. Самые новые игрушки тебе, самые лучшие вещи… Помнишь, как ты сожрал в шесть лет верхушку торта? А это был мой торт на мой день рождения. С тех пор как ты родился,
Я разное услышать ожидал, но не такое.
Никогда я не считал, что чем-то лучше его, что родители любят меня сильнее или я чего-то достоин больше старшего брата.
И я вот ради этого сюда ехал?
Захлебнуться от его зависти и злости на меня лишь за то, что я родился? Обалдеть причины гробить мне жизнь.
— Дурак ты, Ваган, — хмыкаю с неприязнью. — Я тебя всю жизнь как брата любил, семьей считал, последнее бы тебе отдал, не раздумывая, любую помощь оказал. А ты из-за каких-то детских обид меня в расход… Оно в голове не укладывается, что ты там себе надумал. Дерьмо ты на палке.
С этими словами я встаю и ухожу.
Надеюсь, единственным местом, где мы снова встретимся, будет зал суда, где я буду давать против него показания. И на этом все.
Нет у меня больше брата.
Глава 46. Она не годится
Барсег
Сегодня впервые после несостоявшейся помолвки Вагана в доме родителей проходит семейный обед.
Домработница накрыла стол в гостиной.
Правда, из гостей только я.
Я сижу напротив отца, ковыряю вилкой мясо, пытаюсь всунуть в себя хоть кусок.
Оно не лезет… Еда вообще в последнее время в меня никак не лезет.
Справа сидит мать, одетая во все черное, будто у нас похороны. Чувствую ее напряжение, но она молчит, ни слова не говорит про то, что нас всех на самом деле волнует.
Отец усиленно пихает в себя еду и тоже играет в молчанку.
Неожиданно мать все же оживает вопросом:
— Почему ты не привел на обед Снежану, Барсег?
Спрашивает и внимательно наблюдает за моей реакцией.
А я и вправду не привел, хотя родители приглашали нас двоих.
Почему? Да потому что не знал, чего от них ждать. Оно и неудивительно в такой ситуации.
— Подумал, лучше сначала встречусь с вами сам, обговорим острые углы, — отвечаю уклончиво.
— Мы ждали ее, — говорит мать звенящим от напряжения голосом.
— Зачем? — интересуюсь с прищуром.
В такой ситуации ожидаешь услышать что-то из разряда — она ведь твоя близкая женщина, хотели пообщаться, успокоить, поддержать.
Но не в нашем положении.
— Зачем она решила опозорить нашу семью? — вдруг срывается мать. — Неужели все пять лет копила в себе обиду на Вагана, чтобы вот так подло ее вылить в такой значимый день…
— Мать, ты что говоришь? — я бросаю в нее резкий взгляд. — Ты думаешь, в обиде
— Я не верю в это, — стонет мать. — Снежана все просто неправильно поняла, перекрутила. И другие тоже…
— Каролина, тихо! — рычит на мать отец и громко, со значением стучит кулаком по столу. — Ваган нам больше не сын. Он — преступник, от которого мы отреклись.
Мать зыркает в сторону отца, притихает.
Но ее молчание длится недолго.
— Барсег, обязательно было устраивать шоу на помолвке Вагана? Все грязное белье перед родней… Они до конца дней нам этого не забудут!
Ха. Значит, то, что Ваган опозорил меня и мою невесту на моей помолвке, — это норма, а то, что я сделал то же самое, — так прибить меня за это мало.
— А ему обязательно было показывать то видео на моей помолвке? — отвечаю матери. — Порочить мою невесту… Что-то вы тогда не возмущались его действиями, зато теперь возмущаетесь моими.
— Но мы же не знали, что это он! — стонет мать. — Я, кстати, до сих пор не уверена…
— Хватит, Каролина! — снова рявкает отец. — Сколько можно одно и то же, всю неделю об этом говоришь. Тебя обилие заявлений об изнасиловании от девушек ни в чем не убедило? А показания невесты Вагана? Я никогда не думал, что ращу сына-насильника… Это позор для семьи.
— Я ведь не спорю, — стонет мать чуть не плача. — Ваган натворил дел, но и Снежана хороша…
— Снежана-то тут при чем? — развожу руками. — Она не хотела того, что он с ней сделал. К тому же все, что случилось на помолвке Вагана, — моих рук дело, не ее.
— По-хорошему, тебе надо с ней расстаться, сынок, — вдруг говорит мать.
— Это с чего бы? — я злобно на нее зыркаю.
— Она была с твоим братом, ты не можешь на ней жениться. Ничего хорошего у вас не будет, это всегда будет стоять между вами…
Каждое слово будто клеймо на моем сердце.
Как будто я не понимаю, что мать права на все сто.
Подлый поступок Вагана и тот факт, что я это допустил, уже стоят между мной и Снежаной каменной стеной. В то же время я не могу представить своей жизни без нее, без нашего ребенка.
— Будет лучше, если ты ее отпустишь, сынок, — отец неожиданно поддерживает мать. — Дай девушке возможность забыть это все, начать жизнь заново.
Оно бы, может, и правильно было так сделать, но…
— Снежана беременна, — наконец выдаю новость.
Родители смотрят на меня круглыми глазами, потом переглядываются между собой. Медленно переваривают новость.
— Ты только поэтому до сих пор с ней? — спрашивает отец.
— Сынок, ты извини, но у меня большие сомнения, что это твой ребенок, — качает головой мать. — После того, что случилось между Снежаной и Ваганом, я ничему не удивлюсь.
Я вскидываю на нее ошалевший взгляд.
Как это так работает у них в головах? Мой брат насильно ее взял, а виновата она, что ли? Вдруг стала из-за этого порочной девкой, которой нет веры? Почему так?