Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
«Елочки зеленые, одноклассники… Чтоб ты был здоров, Данилевский!»
Проснулась рано утром, больше уснуть не смогла и пошла на кухню варить кофе. Когда позвонит Данилевский, лучше, чтобы голова была светлой и хорошо соображала. А в том, что он позвонит, Ольга не сомневалась.
Раз Давид говорил с Даниялом, значит точно получил разрешение на звонок. Это средневековье с одной стороны порядком раздражало, а с другой стороны создавало довольно пространное поле для вежливого отказа. На
«Извините, нет, я бы с радостью согласилась, но мне не разрешает зять!»
Звучит, конечно, по-идиотски, но раз взрослым мужчинам нравится играть в эти игры, на здоровье. И Даниял, и как подозревала Оля, сам Давид, прекрасно понимают, что если она чего-то не захочет, то спрашивай разрешения или не спрашивай, никто ничего от нее не добьется.
И тут не то, что Даниял не поможет, а даже сам папа Шамиль окажется в пролете. Оля вспомнила старый мультик «По следам бременских музыкантов». Когда гениальный сыщик и папа-король уговаривали принцессу посмотреть выступление заграничных певцов.
Представила в роли гениального сыщика Данияла, а в роли короля Шамиля Баграева. Они держат ее под руки с двух сторон и усаживают за стол перед строгими немецкими медицинскими светилами.
Потом тянут в операционную, где она блестяще удаляет аппендикс под прицельными взорами светил. Те переглядываются, восторженно цокают языками, самый главный достает из кармана свернутое в трубочку разрешение на работу. А на развороте ее диплома ставит штамп «Годен».
Гениальный сыщик и папа Шамиль, — тьху ты, король! — обнимаются и плачут от счастья. Занавес.
Сползла на пол, держась за табуретку, и смеялась как ненормальная, даже слезы потекли. Еле успокоилась, но кофе сбежал, пришлось мыть плиту и ставить на огонь новую порцию.
Антон прав, менталитет дело серьезное. И от привычки все решать за женщину наверняка непросто избавиться. Что касается конкретно предложения о стажировке в Германии, чем больше Оля думала, тем больше хотелось согласиться.
Она приняла решение все поменять, выбросить из головы — а по возможности, и из сердца — Аверина. Первый шаг сделала — связалась с инструктором по вождению и записалась на первое занятие.
Оставалось что-то сотворить со своей жизнью. И звонок Давида был той самой лодкой, которая посылается утопающему, укрывшемуся от наводнения на крыше собственного дома.
Если она сейчас упустит свой шанс, сто раз пожалеет.
Когда на экране обозначился незнакомый номер, она даже не сомневалась, кто это. Просто приняла вызов.
— Доброе утро, Давид. Я ждала, что вы позвоните.
И похвалила себя за догадливость, услышав низкий голос со знакомым гортанным тембром.
— Здравствуйте, прекрасная Ольгерта. Я безумно рад вас слышать.
Ольга не успела ничего ответить, как тот ее опередил.
— С моей стороны будет
Она бросила быстрый взгляд в зеркало. Или это ожидание звонка сыграло свою роль, или готовность к новой жизни, но отражение в зеркале Ольге нравилось.
Лицо свежее, выспавшееся. Глаза сияют. И пускай это благодаря тому, что слезовыводящие протоки оказались достаточно промыты. Неважно. Сияют же!
Взлохматила на макушке волосы, придав прическе слегка небрежный вид. Может, накрасить губы? Вовремя сообразила, что не стоит давать Давиду повод думать, будто она потеряла голову. Тем более, что она ее вот только-только нашла, подобрала и воткнула на законное место.
Покусала губы, чтобы порозовели, и нажала значок камеры.
Давид выглядел так, словно только что от него ушел стилист. А ведь десять утра! Увидев Ольгу, он расширил глаза, и в них зажегся тот самый огонек, который безошибочно сигнализирует о повышенном мужском интересе.
— Вы прекрасно выглядите, Оленька. Признаться, я боялся вас смутить.
— А может, наоборот, вы этого и добивались? — засмеялась Ольга. — Вдруг я с утра хожу по дому в бигуди и в маске из зеленой глины?
Теперь настала очередь Давида рассмеяться, и Оля с удовольствием подумала, как нравится ей его смех. Искренний и заразительный.
— Уверен, вы и в зеленой маске сногсшибательны!
— Давид, — она вдохнула побольше воздуха. Нужно это сказать, Данилевский заслуживает как минимум уважительного отношения. — Что касается визита в ваш замок, то я хотела бы попросить прощение и за себя…
«И за «одноклассников», — хотела добавить, но Данилевский ее перебил.
— Все в порядке, Оленька, — поднял он руку в предупредительном жесте, — мы все обсудили с вашими спутниками и пришли к полному взаимопониманию. Ваша роль была самой незаинтересованной, так что я даже рад, что вы согласились принять участие в том… мероприятии.
«Хотел сказать, балагане?»
Судя по заметной паузе, выдержанной Данилевским, он именно это и хотел сказать. Но врожденный такт и воспитание не позволили озвучить свою мысль в более подходящих выражениях.
У нее все-таки порозовели щеки, она увидела это в прямоугольнике внизу экрана.
«Спасибо, дорогие «одноклассники»…
Впрочем, Давиду ее смущение, похоже, понравилось.
— Антон уже сообщил вам о моем предложении?
— Только в общих чертах.
— Я в ближайшее время вылетаю в Германию в клинику для прохождения очередного курса лечения. И хочу пригласить вас составить мне компанию. А чтобы вы не расценили время, проведенное со мной как праздное, предлагаю вам с Антоном обменяться опытом с немецкими коллегами. Это отличная практика, а также возможность подтвердить свой диплом на международном уровне.