Моя нечаянная радость
Шрифт:
К врачу она не попала, но получила дельный совет – сделать все анализы в какой-нибудь платной лаборатории, чтобы, придя на прием после праздников, уже иметь все их на руках.
И как она ни старалась успеть до возвращения родителей пройти обследование и узнать точно диагноз, чтобы подумать, как лучше им принести это непростое известие, ничего не получилось – к своему участковому врачу Майя попала лишь тринадцатого числа. На следующий день после приезда родителей.
С анализами, как теперь уже грамотная девочка.
Уставшая после долгих и бурных, судя по ее внешнему виду, каникул
– На что жалуетесь?
Майя Львовна начала подробно и обстоятельно жаловаться, игнорируя мучения работницы минздрава.
– Вам не ко мне, – выслушав ее и просмотрев карточку и все анализы, несколько взбодрилась доктор.
– А к кому? – задала правильный вопрос Майя.
– К гинекологу, – посмотрела на нее глазами замученной рыбы докторица.
– У меня что-то с гинекологией? – осипла в момент Майка.
Она так и знала! Точно! Ведь давно думала, догадывалась, что что-то не в порядке! Давно! Но, господи, ну почему именно это?!
Доктор посмотрела на нее как-то странно и строго спросила:
– А вы не знаете?
– Нет, – призналась Майя.
– Что ж вы так все запустили, женщина? – возмутилась доктор, принимаясь отчитывать ее строгим тоном. – Разве так можно? Ведь взрослый, грамотный человек с высшим образованием, а ведете себя настолько безответственно! – И, написав что-то на бланке, сунула его Майке в руку. – Идете прямо сейчас, двадцать первый кабинет, у доктора как раз приемные часы.
Совершенно удрученная и расстроившаяся Майка, понимая, что подтвердились все ее самые страшные ожидания, еле сдерживая рвущиеся слезы и непреодолимое желание немедленно позвонить маме, все рассказать и попросить, чтобы она прямо сейчас приехала и была рядом, добрела как в тумане до этого двадцать первого кабинета.
Как ни удивительно, людей на прием не наблюдалось, Майя постучала и зашла.
– Можно?
– Проходите, – пригласила молодая интересная женщина в медицинском халате, что-то быстро писавшая в чьей-то амбулаторной карточке, и, дописав и отложив ее на край стола, посмотрела на Майю.
– Вот, – подала Майя направление, присаживаясь на стул.
– И какие у вас жалобы? – мягко и по-доброму спросила доктор.
Майя второй раз подробно описала свои жалобы и отдала анализы.
– У кого вы наблюдаетесь? – спросила врач, просматривая данные анализов.
– Ни у кого, – ответила Майя.
– Как это? – взглянула на нее весьма удивленно доктор.
– Ну, мне хуже стало только недавно… – начала объяснять Майка.
– Давайте-ка посмотрим вас на УЗИ, – перебила ее очень озабоченным тоном доктор, поднимаясь со стула.
На УЗИ она ее смотрела долго и тщательно. Майка измучилась совсем этой изматывающей неизвестностью и, не выдержав, в конце концов потребовала ответа:
– Что там, скажите уже прямо, чтобы я знала! Что-то серьезное?
– Более чем! – строго ответила доктор, протянула пациентке салфетки, чтобы вытереть гель с живота,
Неожиданно у Майи перед глазами встало лицо той замученной болезнью попутчицы с катера, которая стыдливо признавалась, что некогда ей было к врачам ходить, пока и встать-то не смогла, а когда пошла, то обнаружили рак третьей степени, а следом за ней сразу же всплыло лицо Валентина Семеновича, который уверенным тоном говорит: «Люди сами виноваты во всех своих болезнях и несчастных случаях». И Майка аж задохнулась от страха, глядя на суровое выражение лица докторицы, теперь уж точно понимая, что у нее что-то совсем страшное, что она запустила, навредив себе ужасно!
Доктор повернулась к ней и отчитывающим каким-то тоном сообщила диагноз:
– У вас двадцать шесть недель беременности, – и пояснила еще более суровым осуждающим голосом: – Шесть месяцев! Объясните мне, Майя Львовна, почему вы до сих пор не состоите на учете в женской консультации и понятия не имеете о своей беременности?
– У меня что?! – осипла Майка.
– Беременность! – повысила на нее голос, как на клиническую дебилку, врачиха.
– Вы ошиблись, – поднимаясь с топчана и поправляя одежду, уверенно и спокойно заявила Майка и растолковала про тесты, задержки и критические дни.
– В таком случае прошу прощение за резкость, Майя Львовна, – примирительно обратилась к ней докторша и принялась пояснять, насколько редки такие случаи, как у нее, и почему это могло произойти.
Вернулась Майя Львовна домой после приема, находясь в не проходящем состоянии шока, повторяя про себя по дороге, как заведенная, на разные лады, меняя интонации: «Шесть месяцев, шесть месяцев…»
Родители вчера поздно вечером вернулись из Альп, довольные, отдохнувшие, немного подзагоревшие и сегодня на работу оба не пошли – отдыхали, адаптировались после перелета. Мама с удовольствием колдовала на кухне, готовя торжественный ужин, просто так, от хорошего настроения и по случаю окончания отпуска.
Майя, сняв верхнюю одежду в прихожей, прошла в гостиную, где мама уже заканчивала накрывать стол к ужину, села на стул, глядя задумчиво в пространство, забыв даже поздороваться.
– Дочь, ты чего? – вывел ее из состояния отрешенности папа.
– А? – включилась в реальность Майя Львовна, будущая, как выяснилось, мать.
– Совсем заработалась, – пожурила мама, поставив на стол миску с салатом, наклонилась и поцеловала дочь в макушку. – Иди руки помой и быстро за стол.
– Да – покивала Майка, – руки помыть, это правильно.
Пока мыла руки, она немного пришла в себя – не то чтобы до конца, но уже в реальности пребывала и даже усмехнулась и пожаловалась своему отражению в зеркале:
– Обалдеть, – и поинтересовалась: – Нет, ты представляешь: у меня будет ребенок? И очень скоро.
– Майя! – позвала из комнаты мама.
– Иду! – отозвалась уже весело Майка и поспешила за стол.
Пробовала блюда, приготовленные мамой, осторожно – маленький кусочек, посмакует, проглотит, прислушается, как он там прошел испытания, и только получив «добро», принималась всерьез за еду.