Моя неземная
Шрифт:
Выбегаю из дома и бреду куда глаза глядят. Как же мне плохо, тело сотрясает сильная дрожь. С трудом нащупав телефон в кармане набираю Архипа.
– Забери меня, пожалуйста.
– Где ты? – голос Архипа звенит тревогой.
Подняв голову вверх, вижу табличку на заборе и диктую ее надпись Архипу.
– Будем через 7 минут.
Я даже не подумала, почему он говорит в множественном числе. У меня больше нет сил. Я опустошена.
18.
Всю дорогу домой Феечка проспала на пассажирском сиденье. Мне трудно смотреть в ее заплаканные несчастные глаза, но о произошедшем она молчала, как партизан на допросе. Ее подруги последовали примеру Феечки и вырубились на заднем сиденье моего «Каприза».
У меня было пять часов, чтобы выяснить куда встрял мой младший братец и какую сумму он должен нехорошим людям. Позвонив начальнику и попросив его раздобыть информацию, я узнал, что Клим занял огромную сумму у ростовщика, проиграл ее в карты, и когда выходил из института, его «аккуратно» под белы рученьки препроводили к главарю этой шайки. Он-то мне и звонил.
За брата я был спокоен. Они его не тронут, ими руководит только выгода. Поэтому вредить моему брату и становиться моими врагами им не выгодно. Ребята не пальцем деланные и понимают в какой структуре я работаю, Клим не впервые так попадает.
Только бы успеть.
Оставив подруг Феечки на пороге общежития, привез Соню к дому ее родителей. Она сама об этом попросила.
– Мне нужно с ними поговорить, – тихо шепчет она и поджимает губы, пытается бороться со слезами.
– Хочешь, я побуду с тобой? – беру ее за кисть руки, но она лишь отрицательно качает головой и с грустным видом вынимает свою руку, выходит из машины. Помогаю ей достать сумку из багажника.
– Ты так и не сказал, почему мы так быстро сорвались домой, – нарушает тишину Феечка.
– У Клима неприятности, – признаюсь я.
– Что-то серьезное? – встревоженно спрашивает Соня, а внутри меня все кипит от ревности.
– Нет, я разберусь.
– Проблемы в институте?
– Да, именно. – Успокаиваю ее, и пытаюсь успокоиться сам мыслью, что она только моя. Да и злость на брата кипит в груди. Так глупо встрять, подвергать свою жизнь опасности, это ж умудриться надо! Мама не переживет этой новости.
Подъехав к своему дому, направляюсь в соседний подъезд, на одном дыхании, перескакивая через ступеньку, добираюсь до нужного мне этажа и нажимаю кнопку звонка. Хоть бы он был дома!
Мои молитвы были услышаны, передо мной открылась нужная дверь.
– Архип-джан, приветствую! Что стряслось – пожар, землетрясение? – как всегда довольное выражение лица соседа немного подбадривает, поднимает мое плохое настроение.
– Есть разговор, – вместо приветствия бросаю я. – Можно войти?
19. Феечка
Стою
Не знаю, что сказать родителям. Они убеждали меня, что не стоит ехать в Анапу, и все равно понимали, что я поступлю по-своему. Но я должна была! Должна!
А дальше что?
Как отменить свадьбу, как сообщить об этом родителям? И самое главное – что произошло двадцать лет назад?
Тихонько отпираю дверь и ставлю сумку в прихожей. Дома тихо и как всегда вкусно пахнет. Моя мама из тех женщин, которые считают себя плохими хозяйками, если холодильник не набит вкусной едой.
Из кабинета отца слышен его разговор по телефону, мама в спальне смотрит сериал и что-то вяжет (это ее новое увлечение после макраме и плетения фенечек из бисера).
Поздоровавшись с родителями, я прохожу в кухню, включаю чайник и устало падаю на стул.
Мама с папой появляются в дверях кухни в тот же миг.
– Сонечка! Что случилось? Ты же уехала, – мама обнимает меня, отец выглядит встревоженным.
– Я была у отца, – тихо говорю. Мама хватается за сердце и садится на соседний стул. Илья так и стоит в дверях, только взгляд стал серьезнее. Желваки заходили на скулах.
– И? – все что может выдавить отчим.
– Я не знаю, – устало признаюсь.
– Ты получила ответы на свои вопросы?
– Мама, почему ты не сказала, что Илья мой настоящий отец. Ты изменила мужу. Почему ты столько лет мне врала?
– Это не так! – Мама опускает голову, прижимает ладони к глазам и горько рыдает. – Он твой биологический отец.
– Кто?
– Женя.
– Почему же он уверен в обратном?
– Потому что я вынудил его отказаться от родительских прав на тебя, иначе ему грозил тюремный срок по статье покушение на убийство, – подает голос отец.
– И на кого он покушался? – сердце сжимается в страхе от догадки и неверия в происходящее.
– На твою мать, – тихо отвечает Илья.
– Это неправда!
– Что ты себе придумала? Образ идеального отца, который не ругает и в угол не ставит за провинности? Он выгнал вас на улицу среди ночи, а потом пытался убить твою мать, – отец задыхается от нахлынувших чувств. – Я еле успел вас спасти.
Меня будто ведром холодной воды окатили. Больно представить свою мать, держащую меня маленькую за руку, стоящую посреди улицы, растерянную и несчастную. Мама всхлипывает, сидя на стуле.
– Хоть я и не был идеальным отцом, но люблю тебя всем сердцем, малышка. – Илья подходит ко мне, обнимает. В его глазах стоят слезы. Я сглатываю ком в горле. – Все твои обвинения в сторону матери несправедливы. Двадцать лет она боится его возвращения.