Моя Нирвана
Шрифт:
— Меня не устраивает такой расклад. Мы будем прятаться всю жизнь?
— Я не знаю. Но сейчас ты молча пойдешь на выход из ресторана и оставишь цветы тут. — Цежу сквозь зубы. Вдруг понимаю, что разговариваю с Лизой так, как говорил с ней всегда раньше: жестко и грубо. — На выход, я сказал.
Лиза вспыхивает, как спичка. Я уже готов по нашим старым добрым традициям схватить ее силой и вывести. Удерживает только тот факт, что жена судьи на нас поглядывает.
Каким-то чудом Лизе удается сдержать в себе порыв заорать на меня. Она молча разворачивается и направляется в сторону автомобиля.
— А можно не показывать мне свой характер? — рычу, заводя мотор.
— Не нравится мой характер — можешь со мной расстаться.
Я решаю не отвечать на ее заявление. Мы оба сейчас на взводе и ни к чему усугублять ссору. Половину дороги до Лизиного дома мы молчим, но я замечаю боковым зрением, как ей едва удается сдерживать бурю.
— Что такого в том, что я бы забрала цветы!? — все-таки взрывается криком на весь салон. — Мало ли кто мне их подарил!? Может, я сама себе их купила!
Я резко торможу автомобиль у цветочного ларька, который мы сейчас проезжаем. Быстро выскакиваю из салона и забегаю в магазин.
— Здравствуйте, — обращаюсь к продавщице за прилавком. — Дайте, пожалуйста, самый дорогой букет.
Тучная женщина средних лет открывает витрину-холодильник и достает огромную охапку самых разных цветов, завернутых в красивую бумагу. Расплатившись, я возвращаюсь в машину.
— Это тебе, — сую букет Лизе.
— Он мне не нравится, — кривит лицо.
— Возьми, пожалуйста, цветы, мне нужно продолжать ехать, мы стоим на аварийке, — стараюсь сказать, как можно спокойнее.
— Я сказала: мне не нравятся эти цветы, — демонстративно скрещивает руки, давая понять, что не возьмет букет. — Мне нравились те цветы, но ты не разрешил мне их забрать.
Мои нервы уже накалены до предела. Я со злостью кидаю веник на заднее сиденье и резко трогаюсь с места. Наверняка собрав кучу штрафов за превышение скорости, я наконец-то торможу в Лизином дворе.
— До свидания, и попрошу дверью не хлопать, — сухо бросаю ей, продолжая смотреть в лобовое стекло.
Но Лиза не спешит выходить. Продолжает сидеть, все так же скрестив руки.
— Как ты видишь развитие наших отношений? — поворачивает ко мне голову.
Наверное, нам нужно это обсудить, но сейчас я не в том настроении.
— Сейчас не лучший момент, чтобы говорить об этом.
— А почему нельзя рассказать всем, что ты приемный ребенок?
— А что от этого изменится? — все-таки поворачиваюсь к ней. — Нас растили в одной семье, у нас одна фамилия и одно отчество.
— Ты можешь поменять фамилию и отчество.
Я на мгновение теряюсь. Смотрю на нее в растерянности, не зная, что ответить.
— Почему ты не хочешь взять фамилию своей родной матери? — невозмутимо продолжает. — И у тебя же есть какие-то родственники по ее линии?
— Родственники по линии моей биологической матери отказались от меня, когда она умерла.
— А сейчас они могли бы тебе очень пригодиться!
— Каким образом? — повышаю голос. — Я не хочу их видеть и не хочу иметь с ними никаких дел!
— Если бы ты взял фамилию своей родной матери и стал общаться с ее родственниками, может быть, со временем все окружающие
— Я не хочу менять фамилию, — отрезаю. — Возьми ты девичью фамилию своей матери. Или фамилию отчима.
— А я с какой стати должна менять фамилию? — возмущается. — Максим Самойлов мой настоящий папа и это моя фамилия!
Я прямо чувствую, как Лиза хотела добавить «а не твоя», но вовремя сдержалась.
Молчу, изо всех сил стараясь успокоиться. Наш спор бессмысленен, потому что все равно каждый из нас останется при своем мнении. В итоге это тупик.
— Иди домой, Лиза. — Произношу сквозь зубы. — Я тебе позвоню.
— Значит, всю жизнь будем скрываться, да? — язвит. — Чтобы не дай бог не бросить тень на компанию Кристины?
— Иди. Домой. — Повторяю каждое слово по отдельности.
Лиза еще несколько секунд прожигает во мне дыру, а потом вылезает из салона и снова хлопает дверью так, что она чуть ли не слетает с петель.
Глава 71
Я не звоню Лизе ни этим вечером, ни на следующий день, ни через день. Она тоже не идет со мной на контакт первой. Через два дня я порываюсь набрать ее номер, но в итоге отбрасываю телефон в сторону. Я все еще сержусь на нее, на себя, на обстоятельства. Мы действительно находимся в тупике, и у меня нет ни идеи, как из него выбраться. Не то что бы я жажду постить с Лизой фотки в Инстаграм и подписывать их сердечками, но сам факт того, что я не могу никуда спокойно сходить со своей девушкой, меня убивает. Нам всю жизнь придется оглядываться по сторонам. И у меня нет ни малейшей идеи, как нам с Лизой строить в будущем семью.
А я хочу с ней семью. Хочу общий дом, общий быт и даже детей. Не сейчас, попозже, когда она окончит институт, а я закрою нелегальные бои в своем клубе и найду способ зарабатывать на безбедную жизнь законным путем. С уличными гонками тоже пора заканчивать. Я ни секунды не сомневаюсь, что Лиза та самая девушка, с которой я хочу прожить жизнь, вот только как нам выбраться из той ловушки, в которой мы находимся, — я понятия не имею.
Приближается суббота, а я помню, что в этот день Лиза собирается на свадьбу своей однокурсницы. На гадкое ощущение от нашей ссоры теперь накладывается и ревность, накатываемая на меня приступами. Она пойдет на эту вечеринку одна, без меня. На нее будут пялиться все присутствующие парни, наверняка кто-то и танцевать пригласит.
Как представлю чужие мужские руки на ее талии — так сразу убивать хочется.
В субботу я не выдерживаю и, узнав через Иру место проведения свадьбы, в 7 вечера приезжаю к ресторану. Я решаю все-таки не тревожить Лизу своим появлением и, обуздав ревность, просто жду на парковке, когда закончится торжество, и девушка соберется домой. Я не вижу Лизу в окно ресторана и ее нет среди тех, кто выходит покурить, но я точно знаю, что она на вечеринке.
В 11 вечера, когда я уже скурил полпачки сигарет, Лиза веселая и счастливая выходит из заведения в компании нескольких парней и девушек, но не вызывает такси, а просто стоит с ними, пока они курят. По их пьяному смеху я понимаю, что вечеринка еще не заканчивается.