Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4

Март Артём

Мужик, спрятав автомат, вышел на свет. Это был мужчина за тридцать. Высокий и худощавый, он носил короткую неухоженную бороду и зализанные к челке темные волосы. Одет был бедновато: джинсы, которые приходились явно ему не по размеру, а поверх тельняшки незнакомец надел простую матерчатую куртку. Вытянутое лицо его, хоть и с тонкими чертами, казалось суровым. Мужик явно был тертым калачом.

Только сейчас я обратил внимание на его машину. Это была старая красная и гниловатая копейка. Заднее правое ее крыло и часть двери были зашпаклеваны,

некрасивым пятном белели на красном кузове машины.

— Как звать? — спросил я, поднимая на ноги Мирона.

— Егор я, — сказал мужик, хватаясь за вторую руку бандюгана. — А этот из чьих?

Мирон, поднимаясь на ноги, замотал головой, словно потерявшийся бычок. Через мгновение он согнулся, и бандита бурно вырвало. Мы с Егором отскачили чуть назад, чтобы на нас не попало. Кажется, молоток и мой удар не хило так встряхнули бандитские мозги. У Мирона был сотряс.

— Вот сука! — Крикнул Егор. — На ботинки попало. Мля… Дерьмище…

Егор принялся вытирать носок своих тяжелых ботинок о чистый асфальт.

— Мясуховский, — сказал я. — Из них этот блевун.

Егор переменился в лице, помрачнел. Глянул на Мирона, вытирающего рот о собственный воротник.

— И че ты с ним собрался делать? — Спросил Егор.

— Егор, — сказал я серьезно. — Спасибо тебе, конечно, за помощь, оказался ты тут очень кстати. Спасибо, что согласился этого дотащить до политеха. Но дальше уже мое дело, что мне с ним делать.

Егор кивнул.

— Справедливо. Ладно. Потащили.

Мы вели Мирона в полном молчании. Бандит выглядел так, будто смирился с любой своей судьбой. Он просто шел перед нами, руки за спину, иногда подхрамывал, сбивался с шага. Было ли дело в сотрясе, и бандит, не понимая, что происходит, до сих пор отходил, или же он и правда смирился с пленением, сказать было сложно.

— Ну все. Тут я сам, — проговорил я. — Он, вроде, небуйный. Справлюсь.

— Слыш, мужик, — начал вдруг Егор. — А тебя как звать?

— А что?

— Из братков?

— Нет, — покачал я головой.

— Странно, — Егор хмыкнул. — А на братка похож. Я думал, ты один из этих.

— Так чего вмешался-то? — Спросил я в ответ. — Ехал бы себе дальше. А так наскочил на толпу мясуховских.

— Я человек простой. Не люблю, когда толпой одного херачат, — сказал Егор буднично. Я, тут, в городе, как бы новенький. Совсем недавно приехал. Думаю, вот, куда приткнуться.

— Сам откуда? — сказал я, придерживая Мирону калитку, — Шагай давай!

— Врать не буду, — посерьезнел Егор. — С зоны откинулся месяц как. Приехал в город, к одному старому другу.

— Друг не помогает? — Спросил я.

Егор посмотрел почему-то на Мирона. Сказал:

— Друг щас немного занят. Но, думаю, скоро освободится. Давай я помогу его довести. Все равно не тороплюсь. Да и если он снова рыгать начнет, тебя с ног до головы выделает. Вдвоем сподручней.

— А сидел за что? — Спросил я.

— Превышение самообороны. Семь лет колонии дали. В

конце восьмидесятых, когда я только-только начал на ноги вставать, через несколько лет после армии, вел девчонку домой. Прикопались какие-то гопники. Сам я из Рязани родом. Там уже тогда совсем неспокойно было. Налетели толпой, стали бить. Ну я, не будь дурак, схватил в руки, что первое попалось, а была это железная труба. На гаражах дело было. Ну и отделал их. Двое потом попали в больницу, от травм скончались. Они к боженьке, я в зону, — грустно улыбнулся Егор.

— Лады. Витя меня звать, — выслушав его рассказ, сказал я. Протянул руку.

Он пожал, и я жестом позвал его взять Мирона за руку и идти следом.

Мы зашли во внутренний двор политеха, миновав небольшую калитку, что заканчивала изгородь, протянувшуюся справа от основного здания. Там, через двор, добрались до дальнего корпуса, вошли в плохо освещенный коридор.

Когда через него попали в широкий спортивный зал, тут же приковали к себе внимание всех присутствующих. Мужики, больше десятка, не считая Фимы, Степаныча и Жени, рассевшись по лавкам тренажеров и другим, деревянным, что стояли у стен, уставились на нас.

Степаныч подбежал к нам первый. За ним Фима. Последним подковылял Женя. Остальные мужики стали недоуменно переглядываться.

— Что, мля, опять случилось? — Удивился Степаныч, глядя на носившего каменное выражение лица Мирона.

— Мясуховские, — сказал я. — Грохнуть хотели.

— А это кто? — Он кивнул на Егора.

— Егор, — ответил я. — Подсобил их отогнать. Этого вот взяли.

— С-с-сука… — Протянул Степаныч. — Ну а че с ним делать?

— Надо отвести этого в тренерскую, — сказал я. — Ну и нам с мясуховским перетереть. А потом и подумать, что с этой падлой делать.

Услышав мои слова, Мирон молча посмотрел на меня. Во взгляде его читалась смесь страха, какой-то безысходности и злости.

— Вот свалился, бандюк е#аный на нашу голову, — недовольно проворчал Женя.

— А че с людьми? — Спросил Степаныч.

— Надо сказать, что б чутка подождали. Минут десять, — проговорил я.

— Лады, устроим.

Пока мы с Егором вели Мирона в бывший кабинет тренера, Степаныч пошел к остальным, заговорил:

— Извиняйте, мужики. Непредвиденные обстоятельства, сами понимаете. Покурите минут десять, щас все начнется!

Мирона мы завели в небольшой кабинет, в котором когда-то сидел местный тренер. Уже несколько лет в политехе не проводилось уроков физкультуры, и кабинет напоминал больше темную подсобку, в которой хранили всякий хлам: не пригодившиеся маты, сломанные грифы от штанг, облезшие от резины диски, какие-то запчасти от тренажеров, лишнюю мебель.

Я зажег свет, и тусклая лампочка изгнала из этого места тьму. Прежде чем завести внутрь Мирона, я освободил единственный целый стул в помещении от картонной коробки с какими-то журналами учета, растаскал к стенкам валявшиеся на полу маты.