Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6
Шрифт:
— Сука!
Раздался выстрел. Дернувшись, ПМ замер у меня в руках. Гильза мягко упала на люцерну.
Сом Младший, получив пулю в лицо, задергался в конвульсиях. Стал сучить ногами, разрывая пятками зеленый ковер. Его удивленные глаза смотрели в небо. Когда Сом перестал шевелиться, они остекленели.
Отбросив пистолет, я глянул на Шелестова.
— Куда вы влезли? — Спросил я.
— Я… Я не знаю… Это Все Андрей. Я понятия не имею, что от него хотели.
Выдохнув, я пошарил у Сома Младшего
— Он жив? — Спросил я.
— Да…
— Хорошо, — сказал я и принялся устало подниматься по насыпи.
— Стой! — Окликнул вдруг меня Шелестов. — Стой, Витя! Помоги нам! Нам нужно в больницу! Нам обоим!
Я обернулся. Свысока взглянул на Шелестова. Жалкого, израненного человека. В нем сложно было узнать того растолстевшего, обрюзгшего толстосума, что потешался надо мной в моей прошлой жизни. Что смеялся над смертями моих друзей, каждый день празднуя свою победу в компании шлюх, и таких же, как он скотов. Сейчас Саша Шелестов был на самом дне.
— Пожалуйста, — взмолился он. — Витя!
Я просто замер, глядя в глаза израненного Саши Шелестова. Человека, которому я когда-то доверял. Которому я отдал в руки свою судьбу и судьбу своих друзей. Тогда он нас обманул. Не успели мы открыть Оборону, как пришли люди покойного нынче Седого и все забрали. Теперь я знал, что этого не повторится. Оборону больше некому отобрать.
Я спустился с наполовину преодоленной мною насыпи. Медленно пошел к Шелестову.
— Спасибо… Спасибо, Витя!
— Ты обманул меня, — сказал я. — Ты пытался за моей спиной сговориться с Черемушкинскими, чтобы кинуть нас.
— Это… Витя… — Испугался Шелестов. — Я… Я не хотел! Я был в отчаянии! Мне нужны были деньги! Витя! Пожалуйста! Я же спас тебе жизнь только что!
— Ты пытался создать конкурирующую фирму вместе с Косым, чтобы силой выпихнуть нас с рынка охранных услуг.
— Мне нужна была работа! Я нищенствую!
— Что еще ты сделал, Саша? — Опустился я рядом с ним. — Что еще ты сделал?
— Я… — Шелестов скривился так, будто сейчас заплачет. — Я ничего не делал. Я ничего больше не делал!
— Врешь, — покачал головой я. — Я считал тебя своим другом, Саша. Я доверял тебе. А ты, даже и бровью не повел, решив меня кинуть. Меня, Женю, Фиму. Даже Степаныча.
— Пожалуйста… — Простонал он и потянулся ко мне искалеченной рукой.
Но я ему своей не подал.
— Хочешь убедить меня помочь тебе? Исповедуйся. Расскажи, в какие еще ты влез интриги, желая утереть мне нос.
— Тогда ты поможешь нам с Андреем? — Саша обернулся к своему брату, лежащему вдали. — Поможешь? Он… Он умирает…
— Тогда
Сашины губы задрожали, когда он боролся с собой, чтобы решиться рассказать свои тайны.
— Нойзман, — выдохнул он наконец. — Я помогал Нойзману. Рассказал о тебе все, что знаю, чтобы он мог как-то… Как-то на тебя воздействовать.
— Я догадывался, — кивнул я. — Догадывался, что только ты мог знать те слова. Никто из моих бы не предал меня. А ты предал. Снова.
Я устремил взгляд к небу. Поджал губы.
— Знаешь, — начал я. — Недаром предательство — самый тяжкий грех. Недаром, для предателей в аду уготован самый горячий котел.
— Прости меня, Витя, — тихо прошептал Саша Шелестов.
— Особенно сейчас, в эти времена, — сказал я, — с предателями не считаются. От них избавляются при первом же намеке на предательство.
— У меня есть мама, — сказал вдруг Шелестов. — Мама живет в станице, недалеко от города. Я забочусь о ней.
— Не стоит давить на жалость, — сказал я. — По твоей вине, пусть не прямой, а косвенной, погибло много людей. У них тоже были близкие.
— Нет, ты не так понял меня, Витя, — покачал головой Шелестов. — Андрей — одинокий человек. Его отец, мой дядька, спился когда потерял работу. Мать несколько месяцев назад умерла от онкологии. Больше в Харькове его ничего не держало. Потому он перебрался сюда, на Кубань, где у него остались хоть какие-то родственники. Где осталась тетя и я. Прошу, если ты так меня ненавидишь, может… Может, поможешь хотя бы ему? Чтобы было, кому заботиться о маме…
Я вздохнул. Шелестов не мог толком стоять на ногах. Он еле держался, чтобы не потерять сознания, и когда руки тоже изменили ему, улегся на траву.
— Шесть месяцев назад, двенадцатого февраля, вечером, я проснулся в моей машине. Ты, в это время покупал холодные пирожки в ларьке, под Урицким мостом.
— День сделки, — прошептал Шелестов. — Я помню.
— Тогда один я перестал существовать. А проснулся другой. Тот, Виктор Летов, с которым ты разговариваешь сейчас, пришел к тебе из две тысячи двадцать четвертого. Из будущего, где я погиб простым охранником, а ты был замом директора Обороны — процветающего охранного предприятия.
— Что? — Нахмурился Шелестов. — О чем ты говоришь, Витя, я не понимаю?
— Знаешь, что ты сделал, когда заработал по-настоящему большие деньги? Первым делом купил огромный дом в Сочи, поближе к морю. Вторым — автомобиль мерседес, чтобы цеплять на нем падких на деньги девок.
— Что?.. — Шелестов недоуменно нахмурился. — Разве я рассказывал тебе об этом?
— Нет. Но ты об этом всегда мечтал, Саша. И воплотил свои мечты в реальность. Правда, для этого тебе пришлось угробить Женю, Фиму и Степаныча. А меня ты оставил инвалидом.