Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7
Шрифт:
– Наградной, – Сказал Женя задумчиво. – КГБшный.
– Откуда он у Кулыма? И почему тут? – Удивился Фима.
Меня же вся эта история ничуть не удивила. Я аккуратно взял пистолет из коробки.
– Ты с ним поосторожней, Витя, – нахмурил брови Женя.
Пистолет явно не чистили. Его просто обернули в промасленную бумагу, и теперь на черненом металле рамы и ствольной коробки поблескивали оставшиеся от бумаги пятнышки.
Когда я щелкнул рычажком сброса магазина, магазин скользнул мне в руку.
– Семь патронов, –
– Что это все значит? – Удивился Фима.
– Это значит, – ответил я. – Что не всегда компроматом могут быть только документы.
Все было очевидно. Видимо, «влиятельным работодателем» был либо С. С. Фомин, либо В. М. Хворостов. Кто-то из этих людей направил сюда своих прихвостней, чтобы вернуть это оружие, оказавшееся у Кулыма. Но самое интересное, «работодатель», видимо, был из КГБ. Вернее, из теперешнего ФСК. Проблема так проблема.
– И что ты теперь будешь с этим делать? – Спросил Женя, осматривая пистолет в моих руках.
Я вернул магазин на место.
– Отдам эту дрянь Фурсову. Пусть подавится.
– Но Фурсов говорил о каких-то документах, – возразил Женя, – или ты хочешь сказать, он сам не знал, что искал?
Я нахмурил брови. Попросил Женю подержать ствол.
– Странный он, – осматривая пистолет, сказал Женя. – Что-то не могу припомнить марки. Похож на ПМ, но патрон другой. А сам он меньше, компактней. Может показать кому? Может, Степаныч знает?
– Покажем Степанычу, – согласился я, внимательно прощупывая дно коробки.
Когда я заметил, что оно двойное, постарался подцепить его ногтем. Тонкая картонка отошла, и я вынул ее, бросил на коврик.
– А вот и документы, – сказал я.
Вернее, это был документ. Единственный заламинированный листок рукописного текста – а именно, протокол свидетельских показаний некоего Варламова Николая Владимировича.
– Здесь фигурирует этот самый Фомин, – сказал я. – Указывается, что он застрелил какого-то Губарева.
– В пистолете не хватает пули, – догадался вдруг Фима. – Видать, из этого добра.
Он кивнул на наградной пистолет в руках Жени.
– Значит так, – я вернул лист внутрь коробки, прикрыл дном и взял у Жени пистолет. – Это не наше дело. Если уж козлы хотят забрать компромат, пусть забирают и проваливают. Главное, что б под ногами не болтались.
– Фурсов считает, что ты хотел его прикончить, – заметил Женя.
– Плевать, что считает Фурсов, – я покачал головой. – Если он получит этот компромат – отвалит. А это сейчас главное. Нужно отдать им то, чего они хотят, пока эти придурки не натворили непоправимого. А черт их знает, что они могут придумать.
Я поехал домой, только когда развез Фиму и Женю по домам. Степаныча мы беспокоить сейчас не стали. Насколько я знал, в свой выходной, он уехал с мужиками на какое-то дело. В одном из хуторов, что расположились в Новокубанском
Потому и показать пистолет Степанычу не было сейчас никакой возможности. Однако я не переживал по этому поводу. Все же и на Фурсова выходу у меня не было. Все мои мысли занимало то, как именно можно связаться с этим ФСКшником. А то обстоятельство, что он именно ФСКшник, у меня не вызывало никакого сомнения.
Когда я приехал домой, сразу почувствовал неладное. Как только я пересек порог, услышал разрывающийся от звонков домашний телефон. К звонившему в холостую аппарату никто не спешил подходить. И это был второй тревожный момент. Марины не было дома.
Я торопливо снял обувь, повесил свою кожанку на вешалку в прихожей и быстро пошел в зал, к телефону. Не успел я взять трубку, как звонок закончился.
Потом я наскоро стал осматривать комнаты. Был шанс, что Марина прикорнула где-нибудь в спальне, однако девушки, как я и предполагал, не было дома. И тут меня ждало два варианта развития событий: или она не послушалась меня и вышла, или случилось что-то недоброе. Природная чуйка подсказывала мне, что ближе подходил именно второй вариант.
Когда телефон зазвонил снова, я пошел к аппарату. Взял трубку.
– Летов слушает, – привычным делом ответил я.
– Алло, – раздался на том конце незнакомый голос.
Признаюсь, я думал, что услышу Фурсова, однако говорил точно не он.
– Виктор?
– Кто говорит? – Спросил я строго.
На том конце на мгновение замолчали. Кажется, собеседник о чем-то задумался.
– Не так важно, кто говорит, – ответил он, наконец. – Важно, Летов, что у тебя есть кое-что, что нужно нам. А у нас – что нужно тебе. И…
– Вы про «компромат», – перебил его я. – Значит так. Кто бы ты ни был, ты очень серьезно про#бался. Зря ты решил, что можешь похитить мою невесту и остаться безнаказанным. А что касается компромата, если б ты, придурок, не делал глупостей, получил бы его просто так уже сегодня. Мне не нужно это барахло. Я и так собирался отдать его вам с Фурсовым, чтобы вы побыстрее отвалили. Но теперь разговор будет другим.
От моего напора говоривший, кажется, замешкался. Я слышал, что он отстранился от трубки и забормотал что-то неразборчивое. Кажется, похититель с кем-то советовался.