Моя Оборона! Лихие 90-е
Шрифт:
— Кончайте там, — глянул он нас с Косым. Потом взгляд его на удивление живых глаз коснулся меня. — Это были вы?
— Мы, — кивнул я.
Кулым был худым и низкорослым. Однако совершенно точно он не родился таковым. Изможденная его фигура стала результатом преклонного возраста. У Кулыма было треугольное морщинистое лицо, испещренное оспинами и старческими пятнами, по-стариковски крупный нос. Белые волосы, открывающие лысину спереди, на затылке были слегка отросшими.
Носил Кулым светлый деловой костюм и черную рубашку с серебряным узором на воротнике.
— Проходите, пацаны, — хрипло сказал он, открывая дверь в свой кабинет. — Переговорим.
— У Седого к тебе послание, — выступил вперед Косой. — Это срочно.
Кулым посмотрел на него, сузив глаза. На удивление светлые и ясные, полные интеллектом, они будто бы не подходили такому старому лицу.
— Если такое срочное, что ж он сам не пришел?
— Неотложные дела, Марат Игоревич.
— Значит, не такое и срочное, — сухо ответил Кулым. — Ну, пацаны? Что стоите?
Женя встал, бросил на меня озабоченный взгляд. Потом пошел в кабинет. Я потопал следом. Прежде чем дверь за нами закрылась, я успел оглянуться и увидеть лицо Косого. Зрачок полумертвого газа дрожал, а на смугловатом лице выступил бронзовый румянец. Губы под усами сжались добела. Косой был в бешенстве.
Кабинет Кулыма больше напоминал библиотеку и совершенно не вписывался в общий интерьер остального Грааля. Это место пылало вычурной, почти цыганской роскошью: мебель красного дерева, красное дерево на стенах, золотые статуэтки в нишах книжных шкафов, старинные книги, соседствующие рядом с ними.
Кулым разместился за массивным столом, который казался большеватым для усыхающего старика. Нас пригласили сесть в удобные кожаные кресла.
— Марина исчезла шесть часов назад, — начал Кулым, когда мы поздоровались и познакомились. — Утром, как обычно, мой человек отвез ее в институт, а забрать уже не смог. Марина исчезла в перерыве между занятиями. Эти ушлепки как-то умудрились похитить ее прямо со двора института.
Голос Кулыма звучал тихо и хрипло, но был басовитым и низким.
— Я отправил своих людей искать ее почти сразу, как узнал, что случилось. И они не смогли найти. Тогда объясните, как вы, сука, умудрились вытащить ее из граблей Михалыча?
Договорив, Кулым вытащил из кармана пиджака пейджер, который я отдал набриалиненному парню. Стал мять его в больших пальцах.
Мы с Женей переглянулись.
— В общем, так было дело, — сказал я и повел рассказ обо всем, что случилось с того момента, как я перепутал третий подъезд с шестым.
Кулым слушал внимательно и не прерывал. Он опустил голову немного вперед, чтобы, казалось, не нагружать глаза лишней информацией, а только слушать. Однако у старика мог быть просто слабый слух.
— Складно базаришь, — откинулся он на кресло, когда я закончил. — Очень складно. Не подкопаешься. Да и докапываться, если честно, не хочется. Вы, ребятки, вдвоем сработали лучше, чем десяток моих пацанов. Хвалю.
— Ну, тут всю работу Витя сделал, — монотонно проговорил Женя. — Я так был. На подхвате.
Кулым
— Да ладно тебе, Жень, — отмахнулся я.
— Кремень ты, пацан, — качнул головой Кулым. — Таких щас хер встретишь. Молодец. Значит так. Я привык хорошо платить за хорошую работу.
Он нагнулся боком, открыл дверцу своего стола. Я услышал, как затрещал замок сейфа, скрипнула дверца.
— Вот, — он бросил на стол пачку зелени. — Тут шесть кусков. За то, что Марину доставили невредимой.
В следующее мгновение к одной пачке добавилась другая.
— А это еще шесть, за информацию. — Кулым показал сжатый в крупных пальцах пейджер.
Мы с Женей снова переглянулись. Я встал и подошел к столу. Молча взял деньги.
— Можете идти, — отпустил нас Кулым. — У вас там какие-то дела были. Да? Надеюсь, бабки компенсируют затраченное время.
Попрощавшись, мы пошли, было к выходу, но старик остановил:
— Слышь, пацаны. А вам работа не нужна? Мне б такие как вы пригодились.
— Извините, — обернулся я. — У нас правило с бандитами не работать.
Кулым хмыкнул, а потом хрипло рассмеялся.
— Ну да. Знаю-знаю. Седой мне уже рассказывал.
Женя удивленно поднял брови, посмотрел на меня. Я же не удивился. Кулым понял, кто мы такие еще, когда мы с Женей ему представились.
— Я ценю людей, которые не отрекаются от своих принципов ради денег. Давайте, пацаны. — Добавил Кулым.
— Это было невежливо с твоей стороны, Марат Игоревич, — сказал Косой, — заставлять человека, у которого к тебе важное дело, ждать.
— А я и не заставлял. Парней сразу принял. А. Или ты о себе, Косой?
Когда Кулым назвал Вячеслава по прозвищу, глаз его нервно вздрогнул. Сам же Косой почувствовал при этом холодную злость к Кулыму, но внешне никак ее не проявил, однако он подозревал, что глаз сдал его и в этот раз.
«Надо носить повязку, — подумал он. — Да не… Черт с ним. Как-то это несерьезно, что ли.»
— О себе, Марат Игоревич.
— Ну, их дело мне показалось важнее. Ну ладно, давай. Выкладывай, с чем они тебя прислали?
Косой поудобнее устроился в кресле, сложил руки на широкие мягкие подлокотники.
— Нас не устраивает, что твориться между вами и Старостаничными. Армавир уже переделили, а мы еле-еле отмахнулись от терок с Мясуховскими. Новых разборок никто не хочет.
— Ну так и я не хочу, — развел руками Кулым. — Но, знаешь ли, Слава, иногда то, что мы хотим, не совпадает с тем, что происходит вокруг.
— Михалыч взъелся на вас из-за долга Иосифа. Сына вашего, — холодно ответил Косой. — Вы можете закончить все одним махом. Заплатите Михалычу всю сумму, что проиграл ему Иосиф в карты.
— Хер ему на рыло, твоему Михалычу. Я отрекся от сына, от этого мудилы и не отвечаю за то, что он там делает. Пусть хоть сдохнет. Пусть Михалыч его зароет, мне побоку. Но денег от меня он не получит. Особенно сейчас.
Кулым кинул Косому пейджер, который принес ему Летов. Косой всмотрелся в зеленый экранчик, прочел сообщение.