Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]
Шрифт:
Дарроу оглянулся и поднялся. Извинившись, он направился между столиками к бару, у которого стояли двое мужчин. Оба были одеты в темное, один низкорослый и круглолицый, другой — повыше, в темных очках в крупной оправе. Когда они начали разговор, Рассел взглянул на девушку. Та внимательно наблюдала за Дарроу. На какое-то время она совершенно забыла о Расселе, и он мог бесстрастно ее разглядывать, отмечая, что у нее великолепная, может быть, только чуть полная фигура, прекрасные руки и ухоженные ногти.
— Долго вы работали в отеле? — спросил он, когда ему надоело ее невнимание.
— Что? — Она рассеянно взглянула
— Вы довольно долго отсутствовали.
— Не так уж долго, — возразила она, разглядывая стакан.
— Я спросил, долго вы работали в отеле.
— Девять месяцев.
— Вы играете на рояле?
— Нет. По вечерам я тут привлекаю публику — здесь бывает много торговцев с большими деньгами и все они пытаются купить мне выпивку и пригласить поужинать, — и иногда оркестр позволяет мне спеть одну-две песенки или потрясти погремушками.
— Вам не нравится эта работа?
— Спасателем? — Она пожала обнаженными плечами. — Там все было в порядке, но я предпочитаю петь. — Она тихо недовольно фыркнула, ее рот дернулся. — Ну сколько же можно? — сказала она и отвернулась.
Рассел обернулся и увидел, что Дарроу продолжает разговаривать с мужчинами возле стойки бара, у него возникла мысль, не бывший ли сержант роты «Чарли» стал причиной недовольства Лолы.
В это время подошел официант и заменил их стаканы из-под бренди подносом, на котором стояла бутылка скотча, ваза со льдом, стаканы и содовая. Не дожидаясь просьбы, он смешал две порции и отошел. Лола быстро выпила свою и поднялась. Она сказала, что подошло время ее выступления, и Рассел увидел, что струнное трио укладывает свои инструменты и сцена погрузилась в темноту.
Он видел, как она подошла к фортепиано и включила свет. Поправила микрофон, взяла несколько ленивых аккордов, не слишком умело импровизируя в качестве вступления. Потом спела простенькую песенку по-испански. У нее был достаточно приятный голос с небольшой хрипотцой, но довольно ограниченного диапазона, и ее исполнение явно было лишено профессионального блеска. Он подумал, что на любом конкурсе в Соединенных Штатах ей не приходилось бы рассчитывать на приз, но здесь ее голос звучал вполне прилично, и посетители награждали ее сдержанными аплодисментами. Она спела еще одну похожую песенку, потом последовала одна из старых американских мелодий, и в этот момент Рассел заметил, что Дарроу покинул мужчин у бара и присел к столу, занятому двумя смуглыми парами, где женщины были излишне пышными и богато одетыми, а мужчины красовались в тропических костюмах и рубашках с отложными воротниками.
Рассел не стремился следить за временем, но, по мере того как Дарроу переходил от столика к столику, его поначалу хорошее настроение начало портиться. Выпивка не помогала, и уже не раз он порывался встать и уйти. Лишь упрямство удерживало его на месте. Он уже забыл о своем недавнем решении ни о чем не спрашивать. Нет, теперь он намерен был дождаться Дарроу и решительно спросить, чего тот хочет.
Уже около одиннадцати зал наполовину опустел, лишь тогда Дарроу вернулся в кабинку и со вздохом опустился в кресло. Торопливо смешав себе порцию выпивки, пригубил и вытер пот со лба.
— Ну, вот и все, — сказал он. — Каждый вечер я должен ублажать посетителей. Они тратят деньги и время и поэтому крайне капризны.
— Да, достаточно, — сказал Рассел. — Ты уверен, что можешь тратить время на меня?
Дарроу изумленно уставился на него, почувствовав в вопросе нотки недовольства. Потом улыбнулся.
— Ты обиделся?
— Да, немного. Я получил от тебя сумасшедшее письмо и билеты. В нашей фирме я всего лишь мелкая сошка, и мне просто повезло, что смог сразу выехать. Я приехал сюда, потому что тебе понадобился, потому что я обязан тебе и хочу сделать все, что в моих силах. И что же? Сначала тебя нет в городе. Потом ты уклоняешься от разговора. Ты не хочешь говорить…
— Успокойся, парень, — Дарроу взмахнул своим стаканом с виски. — Мне пришлось уехать из города, так как нужно было повидать одного парня в Серро Кампана. Ты пробудешь здесь всего несколько дней, потому мне казалось, что тебе захочется осмотреть достопримечательности. Сегодня вечером я собирался показать тебе город, но обстоятельства складываются так, что я не смогу этого сделать.
Он замялся и отвел взгляд, улыбка исчезла.
— У меня кое-какие неприятности, понимаешь, и либо ты сможешь сделать то, что мне нужно, либо нет. Я полагал, что ты действительно сделаешь все, что сможешь, но дела сложились так, что нам нужно поговорить с глазу на глаз где-нибудь в спокойном месте. Я должен кое-что объяснить, о чем ты, пожалуй, не знаешь, и подумал…
Что подумал Макс Дарроу, осталось неизвестным. Рассел, глядя на него, вдруг заметил, как взгляд Макса замер где-то за пределами кабинки, глаза широко раскрылись, а челюсть отвисла. Когда Рассел справился с удивлением и оглянулся, то увидел белокурого здоровяка, остановившегося возле стола. На нем была грязная куртка на молнии и голубая кепка с козырьком, которая в Штатах могла бы означать, что он водитель автобуса или тяжелого грузовика.
На широком лице появилась добродушная улыбка, и здоровяк спросил:
— Ты удивлен, не так ли? — после чего взял стакан Дарроу и бутылку.
— Что случилось, Ал? — спокойно спросил Дарроу.
Здоровяк налил себе виски и выпил. Потом поставил стакан на место.
— Я все сделал, — сказал он и, бросив мимолетный взгляд на Рассела, направился к бару.
Дарроу сидел неподвижно, провожая его взглядом. Рассел видел, как тот остановился возле Лолы Синклер и положил руку ей на плечо. В том, как он сделал это, чувствовался жест собственника, и девушка, узнав его, отреагировала быстро и оживленно.
Дарроу встал, продолжая следить за человеком, которого назвал Ал. Потом бросил через плечо:
— До завтра, Джим. Завтра уж наверняка. Если тебе еще хочется развлечься, то попробуй зайти в «Хэппи Ленд» или в «Риальто» дальше по улице.
Когда он направился к бару, Рассел вышел из кабинки и не оглядываясь зашагал к выходу, недовольный и сердитый, несмотря на все свои попытки отнестись к сложившейся ситуации философски.
Вывеска заведения «Хэппи Ленд», которое в самом деле оказалось неподалеку, привлекла его внимание, и он остановился перед входом. Тот был разукрашен вставленными в рамочки фотографиями девиц в вызывающих позах, что напомнило ему подобные забегаловки на Пятьдесят второй вест-стрит в Нью-Йорке и отбило всякое желание заходить внутрь.