Моя плоть сладка

Кин Дей

– Чудо!

– И замужем?

– Вне всяких сомнений.

– А ее муж, каков был он?

– Это был высокий мексиканец ростом в один метр девяносто сантиметров и весом в сто десять килограммов. Ему пришлось заказывать специальный гроб и то его туда с трудом поместили. Он тоже был красивым парнем. – Старик немного помолчал. – Знаете, я это говорю не для того, чтобы выгородить Дона. Но я всегда считал, что Дон мог дать Тамаре больше, чем она имела дома, с Пабло.

– И вы уверены, что Тамара была цыганкой?

– Уверен и точно знаю это. Она часто хвасталась своей

кровью, которую считала романской. Почему?

В комнате снова стало жарко, и воротничок рубашки стал давить Коннорсу шею. Тогда он задал старику вопрос, который его сейчас больше всего интересовал.

– Послушайте, Мак! Вы довольно долго жили среди приезжих. Вы хорошо знаете цыган?

– О, да! Я знал их сотни...

– Тогда скажите мне вот что, – Коннорс наклонился к Макмиллану. – Вспомните, вам часто приходилось спать с цыганками? Скольких вы знали цыганок, которые убежали бы с мужчиной или бросили бы своего мужа?

Старик долго думал, потом покачал головой.

– Ни одной! Надо сказать, что для них измена – это табу! Лгать, попрошайничать, творить бог весть что – это на них похоже. Немного пошутить – это тоже в их духе. Пригласить ее повеселиться и покутить – это можно. Но если вы позволите себе немного больше, цыганка схватит первый попавшийся нож! – Портье снова помолчал. – Гм, да... Понимаю, к чему вы клоните. Действительно странно, но я раньше не думал об этом.

Макмиллан посмотрел на бутылку – ока оказалась пуста.

– Я схожу за бутылкой в свой номер, – предложил Коннорс.

Он встал, и в этот момент зазвонил телефон. Макмиллан поднял трубку, послушал и протянул трубку Коннорсу.

– Это вас.

Коннорс дал ему ключ от своего номера.

– Бутылка стоит на комоде.

Старик надел пиджак и вышел из комнаты. Коннорс поднес трубку к уху.

– Элеана?

– Да, это Элеана. – Она, казалось, была в страшной ярости и в то же время напугана. – Зачем ты приехал в Блу-Монд?

Телефон стоял на столе у двери. Коннорс бросил взгляд в коридор, чтобы убедиться, что Макмиллан не сможет его услышать. Старик стоял перед его номером и вставлял ключ в замочную скважину. Тогда Коннорс продолжил разговор.

– Произошли события, которых мы не ждали. Я должен тебя увидеть. Сейчас, в этот же вечер, и как можно скорее.

– Я не хочу тебя видеть! – со злостью выпалила Элеана. – Я уже сказала тебе, чтобы ты убирался из моей жизни!

Коннорс хотел ответить ей еще более энергично, но в этот момент в коридоре раздался выстрел, потом еще один. Когда Эд выглянул в коридор, Макмиллана уже не было перед дверью его номера. Дверь была широко распахнута, а выстрел отбросил старика портье к противоположной стене. По его виду было ясно, что с ним все кончено. Пиджак старика заливала кровь. Пока Коннорс смотрел на него, колени старика подогнулись, и он рухнул лицом вниз. В коридоре открылись многие двери.

– О, боже милостивый! – закричал какой-то высокий мужчина.

В конце коридора показался ошеломленный молодой дежурный. Откуда-то донесся крик женщины, и Коннорс осознал, что этот крик несется из телефонной трубки, которую он держал

в руке. И тогда он прижал трубку к уху.

– Эд! – кричала Элеана. – Что там произошло?

– Кто-то пытался убить меня... – ответил он.

Глава 10

Коннорс решил, что в смерти есть что-то непристойное. Будучи живым, старик обладал чувством собственного достоинства и гордости. Его прошлое, его надежды на будущее, его тело и его ум принадлежали лишь ему. А теперь он стал лишь холодным трупом, предметом любопытства и кривотолков как частных лиц, так и официальных, и, в конце концов, был обречен на забвение. Во всяком случае, не осталось никаких сомнений в том, что Макмиллан мертв. Его тщедушное тело было дважды прострелено.

Коннорс сразу повесил трубку, хотя Элеану интересовали подробности. И тут он без особого удивления отметил, что у него дрожат руки. Эду пришлось трижды зажигать спичку, прежде чем он сумел прикурить. В коридоре воцарилось молчание, прерываемое только жужжанием большой синей мухи. Потом послышался голос какого-то служащего, который говорил кому-то:

– Это старый Макмиллан, шериф. Кто-то дважды выстрелил в него из ружья!

Человек в возрасте около шестидесяти лет в сопровождении более молодого зашел в коридор и двинулся по нему. На обоих были кожаные брюки и пестрые рубашки. На головах у них красовались великолепные сомбреро, а на поясах в кобурах виднелись револьверы, отделанные серебром.

– Я – шериф Томсон, – заявил пожилой. – Свидетели есть?

Никто не ответил. Шериф перевел взгляд с трупа на дверь номера двести пять, потом, перешагнув через лужу крови, которая все увеличивалась, вошел в номер и включил свет. Тот, кто дважды выстрелил, не удосужился забрать с собой ружье. Оно валялось на полу у окна, где его и бросили. Более молодой человек спросил, не стоит ли осмотреть лестницу и двор отеля.

– Да-да, пойди посмотри, Меси, – согласился Томсон, поднял ружье и положил его на кровать, после чего вернулся к двери. – Кто из вас занимает этот номер?

– Я, – ответил Коннорс.

– Как вас зовут?

– Эд Коннорс.

Шериф Томсон сдвинул свою шляпу на затылок.

– А, да! Вы же автор детективных романов, которые так любил Мак. Можно сказать, погиб в соответствии со своим любимым сюжетом, а?

– Можно сказать, что так.

Длинный и тощий тип проложил себе дорогу через толпу присутствующих и, вытащив из-под мышки черную папку, положил ее возле тела.

– Это старина Мак? Джимми, кто его убил?

Томсон покачал головой.

– Я только что пришел. – Он посмотрел на Коннорса. – Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов, мистер Коннорс?

– Спрашивайте, – ответил Коннорс.

– Тогда для начала скажите нам, что вы делали в комнате Мака и что Мак делал в вашей?

Коннорс решил сказать правду.

– Мы с ним беседовали, и у нас кончилось вино. Я сказал ему, что пойду в свой номер за бутылкой, но как раз в этот момент мне позвонили по телефону, и за бутылкой отправился Мак.

Тощий верзила устроился возле трупа.