Моя понимать
Шрифт:
– А в том?
– Големы наши, игрушки механические.
– Големы? – В голосе хуманса явственно звучало детское любопытство. Остальные зеленоповязочники тоже оживились и поспрыгивали с коней. Дети…
– Господин товарищ, – окликнул командира, уже сунувшегося было в фургон, Шарль. – Как вас называть?
Тот с досадой слез на землю, приосанился и сообщил:
– Командир продовольственного отряда Революционного правительства Этой страны Жак Гризье!
Продотрядовцы. Хлеб, что ли, собирают по деревням? Ну да, ну да… В стране неурожай,
По дороге к фургону командир продотряда застопорился у лошади-голема, оглядел ее, потыкал пальцем, пробормотал: «Ишь ты», но особого изумления не выказал.
Видимо, революция настолько все взбаламутила и поменяла, что народ отвыкает удивляться. Ну подумаешь, железный конь.
Тут командир Жак все-таки забрался в фургон, и Димка прикинулся неподвижной статуей. Сразу же зачесался нос.
– Ишь ты… – Революционер сдвинул котелок на затылок. – И что, правда шевелятся?
– За просмотр мы берем пол-экю, господин товарищ. – Шарль продолжал играть свою роль сварливого старика. Хотя грим он нанести забыл и был сварливым мужчиной средних лет.
– Ты сначала покажи, как они работают, а то деньги возьмешь, а сам обманешь. И выглядят они у тебя как-то неестественно… Особенно вот этот.
Палец командира ткнул в сторону Димки.
– Больно уж здоровый… А этот чего такой страшный?
Командир переключился на того самого голема, с которого свинтили шлем для Димки. Этот голем действительно выглядел жутковато.
– Детям нравится, господин товарищ.
– А ну пошевели его.
Господин Шарль щелкнул пальцами.
– А чего он не двигается? – тут же поинтересовался командир. Остальные революционеры не влезли в фургон и толпились снаружи, заглядывая в темные внутренности повозки.
– А он от щелчков не двигается. Это я помощницу подзываю.
Кэтти юркнула в фургон, ввинтилась между мужчинами и щелкнула тумблерами на спине голема. Тот скрипнул, шевельнулся…
– Добрый день, господин!
Димка никогда не видел, как движется механизм голема внутри доспехов. Оказалось – страшно. Какие-то рычажки резко раздвинулись в стороны и зашевелились, очень напоминая челюсти Хищника из одноименного фильма.
Командир шарахнулся и выпал из фургона. Прямо на любопытных подчиненных.
Если бы не это, может быть, все и обошлось. Но тут командир рассвирепел:
– Меня! Революционного! Покушаться!
Он медленно и немного картинно потянул шпагу из ножен, глядя свирепым, как он думал, взглядом на господина Шарля.
Шпагу не нужно тянуть, это, в конце концов, не кошка. Тем более если не имеешь привычки с ней обращаться. В итоге клинок застрял в ножнах, и командир Жак взбеленился окончательно.
Он зарычал, чуть ли не пуская слюну. Флоранс, сидевшая в другом фургоне
Ничего делать не пришлось.
Жак бросился к господину Шарлю, намереваясь схватить его за грудки… И уткнулся носом в белый лоскут шелковой ткани.
– Это что? – запинаясь, спросил он.
– Это, – наигранная сварливость господина Шарля превратилась в ненаигранную ярость, – мандат от товарища Речника об оказании содействия предъявителю всеми революционными войсками и органами власти.
Продотрядовцы невольно вытянулись и выстроились в шеренгу, вдоль которой и зашагал господин Шарль, размахивая мандатом и продолжая распекать:
– Я еду через всю страну, окруженный врагами, наконец прибываю на территорию революционной власти… И что я нахожу? Самоуправство, пьянство и мародерство!
Два последних обвинения были напраслиной, но продотрядовцы молчали, яростно сопя.
– Ваша фамилия?
– Жак Гризье, э… товарищ…
– Называйте меня товарищ Блан.
– Товарищ Блан, у нас предписание… Задерживать подозрительных лиц…
– Вы еще скажите, что собирались меня задержать! О вашем поведении, товарищ Гризье, будет доложено…
– Может, не надо?
– Что значит «не надо»?! Вы позорите революцию и товарища Речника!
Димка подумал, что господин Шарль напрасно так давит. Как бы командиру продотряда не пришло в голову, что, чем дожидаться наказания (а зная товарища Речника, можно предположить, что оно будет суровым), проще тихонько пристукнуть неизвестного, но явно находящегося в высоком звании товарища Блана.
И где он взял мандат?!
– Товарищ э… Нуар…
– Блан.
– Товарищ Блан, давайте отойдем…
Господин Шарль и командир Жак отошли за фургон. Димка навострил уши.
В шлеме внешние звуки отдавались в чувствительных ушах неприятным звоном, но все равно слышно было четко:
– Товарищ Блан, может быть, вы нас не видели?
– Что… Это что?
Голос господина Шарля несколько потеплел. Скажем, с жидкого гелия до жидкого азота.
– Это – чтобы вы нас не видели.
Шорох, шуршание.
– Хорошее средство, но оно будет действовать еще только двадцать минут. А потом…
– Потом не будет!
Командир выскочил из-за фургона:
– По коням!
– Где твоя взять эта вещь? – Димка сморщил нос и со вкусом чихнул, гладя на оседающую пыль.
– Эту? – Господин Шарль поднял двумя пальцами лоскут мандата. – Сам сделал.
– Как твоя знать, как эта вещь должна быть?
– Да откуда я знаю, как выглядят такие мандаты. Но ведь и революционные солдаты не знают этого. Им достаточно того, что мандат имеет грозный вид и подпись товарища Речника.