Моя прекрасная бабочка
Шрифт:
— Не смею, неужели? А мне кажется наоборот. Я заплатил тебе пятьдесят тысяч, только за одну ночь, моя прекрасная бабочка, — всё тот же холодный голос.
Не может быть?! Только не это?! Только не он?!
— Не может быть?! — говорю уже вслух, ошарашено.
— А почему нет?! И кстати, а переслал тебе двадцать тысяч на аборт, более чем достаточно. А теперь объясни мне мотив своего поступка. Почему ты его не сделала?
— Знаете, что, Сергей Владимирович, — теперь я уже сама гордо вскидываю голову, — Это не ваше дело! Обманули невинную девушку сказав, что секс будет защищённым, а потом деньги на аборт прислали! Какое благородство! Но с той самой минуты я решила, что этот ребенок мой, и вы не имеете к нему никакого отношения! Если думаете, что я начну сейчас доказывать отцовство и требовать деньги на его содержание, ошибаетесь! Нам с сыном от вас ничего не нужно! И кстати, подавитесь своими шоколадками!
Я вижу, что он слегка удивлен и уже не так сильно прижимает меня к себе. Толкаю его в грудь и вырвавшись, беру ведро уходя прочь.
— С завтрашнего дня буду мыть у вас с самого утра. Людмила постоит рядом и проконтролирует, чтобы я не дай бог ничего не украла. А сегодня я надеюсь, вы не сдохнете от не помытых полов!
Ухожу громко хлопнув дверью. Слышу грозное за спиной.
— Настя, вернись! Вернись сейчас же!
Кажется он вышел вслед за мной, но мне уже всё равно. Я проношусь мимо Людмилы, чуть не расплескав воду и выбегаю в коридор. Меня никто не догоняет. Это не успокаивает, потому что в голове пульсирует одна мысль. Не может быть, только не он?! Переодеваюсь и иду на маршрутку, не встретив никакого сопротивления на выходе. Впервые до жути хочется домой, закрыться в своей комнате и никого не видеть.
Уже на этаже застаю Верку, курящую на своём излюбленном месте.
— Насть, привет. Подожди, тебе тут кое-что просили передать. Мужчина какой-то приезжал пару минут назад.
Верка тушит окурок в жестяной консервной банке и идёт в свою комнату. Выходит она оттуда со знакомым уже пакетиком.
— Вот это тебе. Это что, отец ребенка приходил? — любопытство так и прёт из неё.
— Нет, он так, мимо проходил!— говорю резко.
Достала две шоколадки и подала ей.
— Возьми для внучки.
Слова благодарности слышу уже закрывая дверь. Скинув обувь, побегаю к столу и вываливаю со злостью содержимое пакета. Оказывается это даже не российских шоколад, а дорогой, импортный, разных производителей. И что теперь, нести ему всё назад? Ну да, мы будем перекидывать этот пакет друг другу, как дети. Ладно, если он хочет, я возьму его и даже съём! Среди плиток виднеется небольшая бумажка, разворачиваю, это оказалась записка. Только несколько слов, но таких, которые повергают меня просто
Сергей
Она и вправду обиделась или только притворяется. Хотя было не видно, что это игра на публику. Черт, я настолько привык иметь дело с красивыми продажными девками, что даже подумать не мог о ней как-то иначе. Неужели она действительно продала тогда свою девственность от безысходности, а не из жажды наживы. Современные девушки готовы заработать на всём на чём могут. Неужели она не такая? Не дожидаясь когда она выйдет из здания, помчался вниз к машине и отвёз пакет со сладостями к ней домой, попросив соседку передать. Вложенная записка должна показать серьёзность моих намерений. А каких намерений? Я пока ещё и сам не знаю. Знаю только одно, что не готов её сейчас отпустить. Она первая баба которая мне отказала, а это ой как кольнуло. И эта бешеная ревность, что она будет с кем угодно, но не со мной сносит крышу напрочь. Если бы я рассказал об этом Юрке, он бы катался по полу и умирал от смеха. Беркут, для которого бабы всего лишь глупые жадные курицы, влюбился! Влюбился?! Чёрт! Только этого не хватает! Стукнул кулаком по столу и тут как в сказке в дверях появился он.
— Хах, Беркут, что с тобой?! Я никогда не видел тебя в таком гневе, — смеётся друг, но в глазах светится озабоченность.
— Представляешь, Юра, эта девка заявила, что будет приходить убирать в моём кабинете с утра пораньше, пока меня тут нет!
— Оу-оу, тихо. Не ори на весь офис. Она тебе что отказала? — Юрка присел на подлокотник кресла.
— Ещё как отказала. Она видите ли справиться сама, и ей от меня ничего не нужно. Ты знаешь каким голосом она мне это говорила, как будто английская королева, а я нищий бродяга. Гордая такая, прямо куда там, и деньги ей мои не нужны и подарки тоже, — говорю и почему-то нервничаю.
— Ну, правильно, значит она любит того, от кого решила родить. Мы же не знаем, может этот парень вовсе её не бросил, и они вполне счастливы, — пожимает плечами друг.
— Я отец её ребенка, Юра! Я! — снова стукнул кулаком по столу.
Юрка закашлялся, хватаясь за горло, а потом еле выдавил хрипло.
— Ты бредишь, Беркут. Скажи мне в какой псих больнице тебе палату бронировать?
— Помнишь ту бумажку с сайтом про девственниц? — спросил тихо, кажется начал успокаиваться.
— Ну, я же тебе её тогда подсунул, — он выпучил глаза.
— Так вот, слушай продолжение этого случая… — я рассказал ему всё от начала и до конца, — Представляешь в каком я был шоке, когда приехал из Германии, и узнал её в нашей уборщице. А потом ты сказал, что она беременна и я понял, что она не сделала аборт.