Моя профессия спаситель
Шрифт:
— Ты мне зубы не заговаривай! — рявкнул старший врач.
— Я и не заговариваю, а развожу демагогию. Будь точен в формулировках.
— Слезай!
— Не слезу. И здесь мы заходим в логический тупик. Потому что я сейчас снова аргументирую нежелание следовать приказу заботой о своем хрупком здоровье. А ты пообещаешь нанести мне тяжкие телесные повреждения, да еще в особо циничной форме, то есть ногами.
— Я тебя уволю! — угрюмо пообещал начальник.
— Не уволишь, потому как я особо ценный кадр — это первое, — Нелдер наставительно поднял палец. —
— А что случилось-то? — шепотом поинтересовалась Ани у пожилого мужчины, следящего за клоунадой со смесью усталого призрения и удовольствия.
Сосед ничего отвечать не стал, только мотнул головой, указав приличной треугольной бородкой на стоящую неподалеку СЭПовскую карету. На первый взгляд, экипаж от остальных дожидавшихся, когда люди вспомнят о совести и уже работать начнут, ничем не отличался: грязноватый, изрядно поцарапанный и помятый, с проржавевшими дугами ободов, с красной цифрой на передней дверце — одиннадцать.
Сатор шагнула в сторону, чтобы посмотреть на экипаж с другого бока, но далеко отходить не пришлось. На задних дверцах кареты, через которые носилки вынимали, прямо поверх перетяжных ремней, красовалась кривоватая, зато очень яркая надпись: «Обгоняй резче! Кому-то нужны твои почки!»
— Нелдер, ты все границы перешел! Так, нет?
— Нет, — от всего сердца заверил Кайрен.
— Правильно люди говорят — это уже форменное безобразие!
— Неправильно говорят. Это никакое не безобразие, а профилактика дорожно-транспортных происшествий. Между прочим, этим вопросом должен озаботиться каждый сознательный гражданин и…
Дальше Ани слушать не стала, обошла толпу сзади, мышкой шнырнув в здание. Внутри подстанции было тихо, прохладно и сумрачно, только за неплотно прикрытой дверью туалета водопадом рокотала вода, видимо, бачок сломался. Ну еще рядом с кухней огромный рыжий котище сосредоточенно вылизывал лапу.
— Кис-кис, — почему-то снова шепотом позвала Сатор.
Кот, не отрываясь от своего занятия, глянул строго, и сразу стало понятно: этот господин никаких «кис-кисов» не признает и, вообще, его задешево не купишь.
— Нелдер народ развлекает? — негромко спросила призрак, перегнувшись через перила лестницы и не замечая, что немного в них проваливается.
— Развлекает, — согласилась Анет.
— Значит, настроение хорошее, — серьезно покивала диспетчер, — а раз так, то и смена спокойной будет.
Ани едва удержалась, чтобы не поплевать и знаком себя не осенить. Может, она на самом деле и немного понимала во врачевание, а вот что такое сглаз выучила твердо. Сатор помахала призраку ладонью и только за угол зайдя, все-таки сплюнула через левое плечо. А потом и через правое — для надежности.
В раздевалке тоже было пусто, тихо. Ключик, которым Анет свой шкафчик запирала, скрежетнул пронзительно, угрожающе. Девушка даже замерла кроликом, обернулась — показалось вдруг, будто за
— Не истери! — буркнула Ани под нос, запихивая в узкий пенал шкафа жакет и вытягивая за рукав халат. — Тоже мне! Подумаешь, нежная барышня.
Вот только пуговицы она застегнула поспешно, на ходу, но воротник одернула и руки в карманы сунула вполне решительно. Правда, правую тут же и вытащила, потому как в кармане бумажка обнаружилась, а ничего такого Анет в халат точно не клала.
Расчерченный, кривовато сложенный вдвое листок подрагивал — или это пальцы у Сатор вдруг задрожали? Ани левой — свободной — рукой заправила прядь волос за ухо, закусила губу. Смотреть, что это за бумажка такая, не хотелось ужасно, даже подташнивать начало. Потому Анет ее и развернула.
«Лучше уволься сама, сука! Тебя сюда никто не звал!» — вопили разномастные — не только размером и шрифтом, но и цветом друг от друга отличающиеся — буквы, по всем канонам жанра выстриженные из газет. От этой их разности казалось, что буквы не то приплясывают, не то пытаются расползтись с листка, как жуки.
Ани не без труда сглотнула — во рту вдруг пересохло и кисло-медно стало. Сатор растерла шею, приглаживая волоски, от страха вставшие дыбом. Нет, сама угроза не пугала совершенно, а вот это «сука» резала глаза, как ножом. Наверное, потому что Ани так никто и никогда не называл. Ну так получилось, прожила жизнь счастливо. В самый раз до этого дикого, почти ненастоящего момента.
Дверь раздевалки оглушительно ботнула, заставив Анет не только вздрогнуть, но даже и пискнуть тихонько.
— Бараш! — крикнул Нелдер, будто в лесу аукался. — Ты тут?
Ани, скомкав записку, сунула ее обратно в карман, зачем-то протиснулась в щель за последним рядов шкафчиков, прижалась к стене, сдерживая дыхание.
— А она точно пришла? — уже тише спросил у кого-то Кайрен. — Нет, не видел…
Створка снова грохнула пушечным выстрелом. Анет еще постояла, прислушиваясь к тишине подвала, длинно выдохнула. Стряхнула с халата пыль, волосы пригладила и почти побежала к выходу.
Проклятый листок в кармане шуршал, и Сатор мерещилось, что через не слишком плотную ткань его отлично видно, поэтому она прижала бумажный ком ладонью.
Дом был очень неправильный: длинный, как лабаз, но подъездов всего три — они скучковались с одной стороны, будто жались к углу, а дальше стена, не сплошная, конечно, с окнами, но никаких дверей.
— Точно шестой подъезд? — недовольно поинтересовался Нелдер, словно это Ани виновата, что тут не только шестого, но и пятого, а так же четвертого не видать. Потому Сатор ничего отвечать и не стала. — Может, еще разок обойти?
И на это Анет промолчала, потому как обходили уже два раза. От нового обхода картина не менялась: у дома номер четырнадцать по Сосневской улице имелось три подъезда. С другой же стороны здания их было аж двенадцать, да проблема в том, что, судя по табличкам, с тыла постройка числилась уже за Лунным проспектом и имела номер восемьдесят один.