Моя сторона горы
Шрифт:
Я развел костер, начал готовить рыбу и блины, когда папа поднялся с кровати.
— Одичавший мальчик! — закричал он. — Какой приятный запах. Какой хороший костер. Завтрак в дереве. Сын, я тружусь с утра до ночи, но никогда не жил так хорошо!
Я угостил папу. Он откусил немного желудевых блинов — они были слегка плоскими и твердыми, но Бандо сдобрил их большой порцией джема из голубики. Так получилась намного вкуснее. Рыба, однако, ему понравилась, и он попросил добавки. Мы пили чай из сассафрасов, подсластив его сахаром, который принес Бандо, вымыли в снегу черепашьи панцири и вышли в лес.
Папа еще не был знаком с Внушающей Страх. Когда ока слетела с тсуги,
Он прохладно отнесся к Внушающей Страх, но когда понял, что она была лучшим добытчиком пищи, который у нас когда-либо был, продолжительно хвалил ее красоту и восхищался ее талантами. Он даже попытался ее приручить, но Внушающую Страх так просто не завоюешь. Она слегка поцарапала папу.
Они держались друг от друга подальше до конца визита папы, хотя тот не переставал восхищаться ею с безопасного расстояния.
Бандо пришлось уйти через два или три дня после Рождества. Ему нужно было проверить несколько работ. Он выглядел очень расстроенным оттого, что выбрал такую жизнь. Бандо попрощался со всеми, а потом повернулся ко мне и сказал: — Я сохраню все газетные вырезки для тебя, и если репортеры подберутся к тебе слишком близко, позвоню в нью-йоркские газеты и скажу им, что они занимаются ерундой.
Я понял, что идея ему понравилась, и он ушел немного повеселевшим.
Папа остался еще на несколько дней. Он рыбачил, расставлял ловушки и сети, чистил грецкие орехи, вырезал несколько ложек и вилок.
В канун Нового года он объявил, что должен идти.
— Я сказал маме, что останусь только на Рождество. Хорошо, что она меня знает, а то будет волноваться.
— Она не отправит полицию тебя искать? — сразу же спросил я. — Ведь она может подумать, что ты меня не нашел? — О, я сказал ей, что если не найду тебя, то позвоню в канун Рождества.
Он пробыл со мной еще час или два, пытаясь решить, какой путь выбрать. Наконец, он начал спускаться с гор. Но не пройдя и сотни метров, папа вернулся.
— Я решил пойти другой дорогой. Ведь за мной могут следить и легко найти тебя. А это будет очень плохо.
Он подошел ко мне и положил руку на плечо.
— Ты молодец, Сэм.
Потом улыбнулся и зашагал к ущелью.
Я смотрел, как он преодолевает валун за валуном. Папа помахал мне с высокой скалы и подпрыгнул. С тех пор мы очень долго не виделись.
Я присматриваюсь к зиме и нахожу весну в снегу
Кажется, когда прошло Рождество, зима стала суровее. Снег стал глубже, ветер сильнее, температура упала, воздух был морозным и леденящим. Никогда цивилизация не казалась мне такой далекой, как в те холодные долгие январские, февральские и мартовские месяцы. Я ходил по сугробам, днем слушая птиц, а ночью шум ветра. Ветер завывал, сыпал снег, трещал мороз.
Я спал, играл на камышовой флейте и разговаривал с Внушающей Страх.
Быть частью зимней природы — незабываемое ощущение. Я чувствовал себя отлично. Ни простуды, ни насморка, ни капли усталости. Я наслаждался чувством, что могу есть, спать, быть в тепле и противостоять бурям, бушующим в горах, и минусовым температурам, сопровождавшим их.
Снег все шел. Я продирался сквозь сугробы, протаптывая тропинки, пока постепенно не понял, что у меня было все необходимое для изготовления лыж. А они намного облегчат передвижение.
Вот как я смастерил лыжи:
«Я сделал доски из ясеня, вырезав их достаточно большими, чтобы на них можно было стоять. Потом замочил их в воде, чтобы они лучше гнулись, связал концы вместе и обшил их шкурой.
Перочинным
Я натянул крест-накрест куски шкуры за петли. Из шкуры я сделал петлю для большого пальца и шнурки, чтобы завязывать их.
Когда я впервые встал на лыжи, то поскользнулся и упал, но к концу первого дня уже мог дойти от дерева до ущелья в два раза быстрее».
Моя жизнь зависела от погоды. Когда живешь в окружении леса, учишься наблюдать за ней. Ни облака не проходило незамеченным, перемена направления ветра тоже не оставалась без внимания. Я знал настроение бури по тому откуда она шла, ее форме и цвету. Когда появлялось солнце, я брал Внушающую Страх на луг, и мы катались на санках из черепашьего панциря. Ей это не очень-то нравилось. Если ветер менялся и в воздухе пахло снегом, я оставался в дереве, потому что однажды во время бури я потерялся и мне пришлось укрыться за выступом скалы, пока я не смог что-либо увидеть. В тот день ветер был настолько сильным, что я не мог с ним бороться, поэтому я спрятался за выступом; часами я думал о том, смогу ли откопаться, буря все не утихала. К счастью, мне пришлось пробираться всего лишь через полметра снега. Однако это научило меня тому, что стоит оставаться дома, когда погода говорит «снег». Не то, чтобы я боялся, что буря застанет меня далеко от дома, я мог найти кров, еду и развести костер где угодно, но я привык к моей тсуге, как птица к гнезду Когда начиналась буря, у меня возникало непреодолимое желание вернуться к своему дереву, даже Барон возвращался к себе в нору; а олени — в свою рощу. У нас у каждого был свой уголок в лесу. И каждый из нас стремился к себе.
Обычно, когда я возвращался домой ночью, в соседнем дереве шумел поползень. Я знал, что опаздывал, если стучал по дереву и он выходил. Иногда, когда было морозно и противно, я слышал, что он кричал и крутил хвостом высоко на дереве на краю луга, а потом замечал, что он рано ложится спать. Я понял, что он достаточно хорошо предсказывает погоду, и если он рано спрятался в свое дерево, то и мне стоило уйти в свое. Когда у вас нет газеты или радио, чтобы узнать прогноз погоды, следите за птицами и животными. Они подскажут вам, когда приближается буря. Я назвал поползня Барометром и, когда он прятался, тоже забирался в дерево, зажигал свечу и садился перед камином вырезать или разучивать новые мелодии на камышовой флейте. Зима была в самом разгаре. На самом деле никакой «безмолвной зимней ночи» нет. По трескучему морозу бегает много животных, деревья стонут, ветки трещат и падают, а когда ветер попадается в ловушку в ущелье, начинает выть. В одну из таких ночей записал следующее:
«В моей спальне кто-то есть. Я слышу тихий обмен приветствиями и шум от бегущих маленьких ножек вверх по стене. К тому времени как я успел включить свет, все стихло.
На следующий день
Прошлой ночью кто-то был в моей комнате, маленький тоннель ведет от моей двери в снег. Он замечательный, аккуратно сделанный, идет от сухой травы к клочку мха. Потом поворачивает и исчезает. Я думаю, это мышь.
Сегодня
Я оставил угли догорать и зажег свет прежде, чем мой гость успел добраться до двери. Это была мышь — маленькая белоногая мышь с огромными темными глазами и аккуратными белыми лапками. Пойманная на месте преступления, она решила не убегать, а подошла ко мне чуть ближе. Я дал ей орешек. Она взяла ее хрупкими лапками, затолкала за щеку повернулась и вышла из своего секретного тоннеля. Без сомнения тоннель ведет прямо к моей кладовой, кто-то очень жирно зимует».