Моя страна и мой народ. Воспоминания Его Святейшества Далай Ламы XIV
Шрифт:
Множество монахов и светских чиновников также ждали меня там, но мы вынуждены были сократить время, потому что оставалась опасность, что китайцы обойдут нас по другому пути и отрежут от Индии до того, как мы подойдем достаточно близко к границе.
Следующую неделю мы пробирались через самое сердце высоких гор. Каждый день этой недели мы должны были пересечь какой-либо перевал. Снег таял в долинах и на низких перевалах, и путь часто оказывался скользким и грязным, но иногда дорога выводила нас к высотам выше 19 тыс. футов, где все еще были снег и лед. Маршрут этот был создан древними торговыми караванами, и его переходы были трудными и долгими для людей, которые больше привыкли к удобной жизни в Лхасе. Первую ночь после Чонге мы остановились в монастыре, одним из почетных лам которого был мой старший учитель. Следующий день мы должны были пересечь Ярто Таг-ла, особенно высокий и крутой и трудный перевал. Некоторые
Но на вершине, к нашему удивлению, мы обнаружили плодородное плато, где паслись яки и было озеро, покрытое тонким льдом, с очень высокими снежными горами на севере. В эту ночь, после 11 часов трудной езды и восхождения, мы, будучи очень усталыми и потертыми нашими седлами, достигли местечка, именуемого Э-Чхудхогьянг. Это место очень хорошо известно в Тибете и о нем существует пословица: "Лучше родиться животным в месте, где есть трава и вода, чем человеком в Э-Чхудхогьянге".
Это уединенное место с населением всего лишь 400 или 500 человек. Оно всегда охвачено грозами и бурями, и земля его состоит из песка цвета пепла. Поэтому здесь вообще не было земледелия, а также не было никакой травы или дров. Люди были почти голодными, но счастливыми, поскольку они знали, как смотреть бедности в глаза. Они приветствовали нас с распростертыми объятиями, мы были очень им признательны и с благодарностью разделили их скромные дома. Некоторые из моих компаньонов, которые не смогли поместиться в домах, были рады и укрытию в сарае для скота. К этому времени мы путешествовали уже целую неделю.
Конечно, я понимал, что мои зарубежные друзья очень обеспокоены беспорядками в Лхасе и хотят знать, что случилось со мной. Но никто из нас не имел представления о том, что сведения о нашем побеге были на первых страницах газет по всему миру и что и в далекой Европе и в Америке люди с интересом ожидали, и я надеюсь, что с симпатией, - когда станет известно, спасся ли я. Но если бы мы это и знали, мы ничего не могли сделать, поскольку у нас, конечно, не было никаких средств коммуникации.
Но на этой стадии нашего путешествия мы услышали, как китайцы объявили, что распустили наше правительство, а это было действием, на которое мы уже могли отреагировать. Конечно, у них не было на это никакого права, юридического или иного. В действительности, сделав это заявление, они нарушили то единственное из их обязательств по соглашению из 17 пунктов, которое до сих пор номинально оставалось не нарушенным, обещание не изменять мой статус. Но теперь, когда это заявление было сделано, мы подумали, что сохраняется опасность, что тибетцы в изолированных районах могут счесть, что это было сделано по согласованию со мной. Нам показалось, что наилучшим выходом было бы не просто отрицать это, но создать новое временное правительство, и мы решили так и сделать, как только прибудем в Лхунцзе Дзонг. Он был еще в двух переходах.
Мы оставили Э-Чхудхогьянг в пять утра, чтобы успеть пройти еще один высокий перевал - Таг-ла, который вновь поднял нас, ведущих в поводу своих пони, выше линии вечных снегов. Это был еще один тяжелый день - десять часов скользкой каменной тропы, перед тем как мы добрались до места, именуемого Шопануп. Но там мы с радостью нашли более удобные условия, чем в предыдущую ночь в монастыре.
На следующий день мы достигли Лхунцзе Дзонга. "Дзонг" по-тибетски значит крепость. Лхунцзе Дзонг оказался большим зданием на скале, довольно похожим на Поталу, только поменьше. Официальные лица и старейшины этого населенного пункта вышли, чтобы встретить нас на пути, и когда мы подошли ближе, нас приветствовал монашеский оркестр, играющий религиозную музыку с террасы Дзонга. Более тысячи людей с курениями в руках стояли по обеим сторонам дороги.
Мы вошли в Дзонг совершить церемонию благодарения за наше спасение от опасностей. После этого мы провели религиозный ритуал для освящения основания нового временного правительства. Монахи, чиновники-миряне и деревенские старосты, а также много других людей присоединились к нам на втором этаже Дзонга, неся священные книги и соответствующие символы.
Я получил от монахов традиционные эмблемы власти, а присутствовавшие ламы, включая моих учителей, прочитали молитвы возведения на трон. Когда религиозная церемония завершилась, мы спустились на этаж ниже, где собрались мои министры и местные руководители. Этому собранию была зачитана декларация об основании нового временного правительства, и я формально подписал копии этого воззвания для того, чтобы они были посланы в различные места по всему Тибету. Церемонии закончились исполнением танца Дрошей, это танец для благословения будущего.
Мы провели три часа в этих приятных церемониях и совершенно
Однако до нас все еще доходили рассказы о передвижениях китайцев, которые выглядели так, как будто они готовятся нас атаковать. Поэтому мы переехали из Дзонга, где мы были на виду, в монастырь, находившийся в некотором отдалении. Там мы провели митинг. К этому времени все мы осознали неприятную истину, состоящую в том, что, где бы мы в горах ни остановились, китайцы могут нас изловить и что мое присутствие в этом месте может вести только к новым боям и к новым смертям храбрецов, которые будут пытаться меня защитить.
Поэтому в конце концов мы приняли решение послать предварительно официальных лиц на границу с посланием, в котором будет содержаться просьба к индийскому правительству о политическом убежище. Мы не хотели пересекать границу до того, как получим такое разрешение. Мы поручили им пройти на индийскую территорию и найти ближайших индийских официальных лиц, которые могли бы принять это послание и переслать его в Дели. После этого им следовало дождаться ответа и принести его назад к границе.
Эта группа оставила нас в полночь, чтобы скакать к границе со всей возможной скоростью. По прямой до точки, где мы могли пересечь границу, было около 60 миль, а поскольку дорога кружила, то, вероятно, дистанция удваивалась. Мы последовали за ними в пять часов утра.
Чем более мы приближались к границе, тем труднее становилось наше путешествие. В течение нескольких дней мы были захвачены необычной чередой снежных бурь, были поражены снежной слепотой и попали под проливные дожди. В этот день дорога разделялась, и нам нужно было выбрать один из трех возможных маршрутов к следующему пункту, а именно - к деревне Джхора. Я выбрал маршрут, который включал еще один высокий перевал, Лаго-ла.
На его вершине мы попали в буран, было очень холодно. Наши руки замерзли, брови заиндевели. Мой младший брат особенно страдал, а те, у кого за время путешествия выросли усы, обнаружили, что они превратились в ледышки. Но, поскольку у нас не было запасных одежд, единственным способом сохранить тепло было идти. Поэтому мы вновь повели своих пони в поводу. На протяжении всего путешествия мы старались сохранить силу наших пони, насколько могли, не только потому, что тибетцы всегда так делали, но и в особенности потому, что им пришлось идти так далеко, а корма было так мало. Это была одна из причин того, что наше путешествие заняло так много времени и наши друзья в других странах долго должны были гадать, где мы находимся.
Около 11 часов утра мы прошли перевал и остановились отдохнуть. У нас было немного хлеба, горячей воды и сгущенного молока. Все казалось очень вкусным.
Три моих министра и два учителя отправились другим путем, несколько более долгим, но через более низкий перевал. А часть солдат была послана по третьему маршруту. Тем не менее, почти все, за исключением двух учителей, сумели достичь Джхора почти одновременно, в три часа пополудни. Учителя прибыли немножко позднее.
Здесь мы наконец догнали мою мать и сестру. Они выбрали другой маршрут значительно раньше и двигались так быстро, что смогли провести пару дней в деревенском поместье, которое было даровано моей семье в честь моего возведения на трон. Население Джхора нас тепло приветствовало, а на следующее утро, в 4 часа, мы двинулись дальше - теперь уже длинной вереницей из двух или трех сотен человек, включая солдат и кхампа.
Какое-то время дорога вела по дну долины, а затем снова начала карабкаться по склону Карпо-ла. Погода была прекрасной, небо ясное и снега вокруг было больше, чем мы когда-либо видели. Лицо нам обдувал сильный ветер. Очень немногие из нас имели очки для защиты глаз от сверкания снега. Остальные для того, чтобы избежать снежной слепоты, должны были закрывать глаза кусками цветной ткани или же прядями длинных волос, которые носили многие тибетцы.
У самой вершины перевала мы услышали звук, который в таком отдаленном и уединенном месте был неожиданным, не соответствовал обстановке и встревожил нас. Это был самолет. Неожиданно появился двухмоторный самолет, который летел по нашему маршруту. Он вызвал самые неприятные подозрения. А мы были ясно видны. Сотни людей и лошадей на блестящем снегу. Все слезли с лошадей и рассыпались. Большинство путников спрятались за камнями. Солдаты достали свои винтовки и были готовы открыть огонь, если что-то произойдет. Я стоял на темном островке, где снег стаял. Самолет пролетел прямо над нами, но не изменил курса и исчез так быстро, что мы не успели разглядеть его опознавательные знаки.