Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
Устало вздохнув, он разогнулся и посмотрел на свою группу. Почти все выглядели не лучше него, брезгливо отряхиваясь и пытаясь привести себя в порядок. Только "Филин" был более-менее чистым, его форма была вся в пыли и кое-где заляпана гнилью. Остальные же выглядели как будто в скотомогильнике побывали.
Инструктор посмотрел на свои часы, усмехнулся и сказал:
— Что ж, результат… 59 секунд! Вплотную уложились. Неплохо… Но могло быть и лучше. Ладно, Филин, веди группу на помывку. Так, группа Казака, на позицию!..
Берлин. Штаб-квартира СС.
26 апреля 1940 года.
Гюнтер Шольке.
— Проходите,
— Хайль, Гитлер!
Хозяин кабинета лениво махнул рукой и показал ему на стул. Гюнтер, напряжённый как струна, сел. Вызов от Гиммлера пришёл ему рано утром, когда он собирался прогуляться. Положив трубку телефона, Гюнтер хотел выехать тут же, но потом решил не торопиться, тем более, конкретное время не указывалось. Значит, незачем спешить. Он недолго прогулялся, пообедал, пару часов подремал дома и только потом неторопливо оделся и поехал на встречу.
— Я смотрю, вы не особенно торопились, оберштурмфюрер… — нейтральным тоном констатировал факт Гиммлер, бросив на него взгляд.
— Конкретное время прибытия не было указано, рейхсфюрер, поэтому сначала я решил некоторые свои срочные дела… — тем же тоном заметил Гюнтер.
— И какие же, интересно? — спросил тот с некоторым интересом.
— Извините, но это сугубо личные дела.
Гиммлер уставился на него ничего не выражающим взглядом и некоторое время молчал.
— Меня интересует ваш давний друг, Дитрих Краузе. Как вы можете охарактеризовать его? — внезапно спросил Гиммлер, поправив свои очки.
"Как хорошо что Лаура успела предупредить меня, а то сейчас я бы точно выдал себя!" — с облегчением подумал он. Благодаря этому Гюнтер смог удержать невозмутимое выражение на лице.
— Дитрих? — с удивлением переспросил он. — Хм… Я бы сказал что он довольно решительный и импульсивный парень. Хороший друг, но иногда у него что-то включалось в голове и Дитер мог делать странные вещи. К счастью, такое бывало очень редко и я не обращал на это внимание. Мало ли, что там такое? Все мы со странностями… — пожал плечами Гюнтер.
Гиммлер не отрывал от него взгляда, видимо, пытаясь поймать его на лжи, но Гюнтер, как и в случае с фюрером, с простодушным лицом смотрел ему прямо в глаза без всяких признаков волнения.
— Со странностями? — переспросил глава СС. — Это уж точно… Когда вы встречались с ним в последний раз?
"Зачем он спрашивает? Ведь знает всё из слов моей Лауры? Проверяет расхождения в показаниях?" — промелькнула мысль в его голове.
— Мы встречались с ним в клинике, рейхсфюрер. Перед своей выпиской я зашёл к нему попрощаться, так как мне нужно было на следующее утро быть на службе, а его доктор Венцель ещё не выписал. Когда я сказал что в этот день уйду домой… В общем, Дитер тоже загорелся этой идеей… — удручённо признался Гюнтер. — Конечно, я пытался отговорить его, убеждал что он ещё не вылечился и ему лучше на несколько дней задержаться там, но… Видимо, у Дитера опять в голове что-то включилось, он сказал что во чтобы то ни стало сегодня же сбежит из клиники. Я в это не слишком поверил но, на всякий случай, предупредил доктора Венцеля. К сожалению, как он мне позднее сообщил, это не помогло. Дитер всё равно сбежал и я ума не приложу где он сейчас может быть. Может быть, вы знаете, рейхсфюрер? — с неподдельной тревогой спросил Гюнтер.
— Человека, по приметам похожего на вашего друга, видели в районе советского посольства на Унтер-ден-линден… — обронил Гиммлер. — После этого он пропал.
— Странно… Что он мог там
— Ещё вопрос… — сменил тему Гиммлер. — Как вы объясните что, вместе со своим другом, очень быстро поправились в клинике? Судя по показаниям врачей, в том числе доктора Венцеля, такое очень нетипично для людей. Вы должны были пролежать там не меньше недели.
— Не знаю, рейхсфюрер! — развёл он руками. — Я же не медик чтобы досконально разбираться в ранах и травмах. Помню, и раньше, в детстве, на нас с Дитером всё заживало как на собаке. Сколько раз мы падали, натыкались на всякие железки, гвозди… Потом всё быстро заживало, но нас это не удивляло, мы всё воспринимали как должное. И доктора нам ничего не говорили про это… Хотя мы к ним почти никогда не обращались по этому поводу. Сами понимаете, мы тогда мальчишками были. Упал? Потёр ногу, перестало болеть и побежал дальше. Так что, если с этим какие-то проблемы то вам лучше обратиться к доктору Венцелю, он лучше знает что и как… — закончил он свою речь.
В кабинете повисло молчание. Наконец, Гиммлер пошевелился, вздохнул, снял очки и начал протирать их.
— Я слышал, оберштурмфюрер, вы скоро отправляетесь на фронт? — спросил он, не глядя на него.
— Так точно, рейхсфюрер. Видимо, фюрер решил что больше пользы Рейху я принесу на поле боя чем здесь. Честно говоря, я рад этому.
— Вот как? Почему же? Вам надоел Берлин и скучная служба в рейхсканцелярии? — поинтересовался Гиммлер.
— Нет, дело не в этом… Просто там, на западе, наши парни рискуют жизнью добывая нам победу, а я, обладая боевым опытом, сижу в тылу. Это неправильно. Не рационально, я так считаю… — признался Гюнтер. — Да и вообще… в последнее время вокруг меня вертятся какие-то странные люди..
— Что значит "странные"? — насторожился Гиммлер.
— Понимаете… — словно колеблясь, сказал Гюнтер. — По-моему, за мной следят!
— С чего вы это взяли? — с интересом спросил глава СС, надев очки обратно.
— Я же не слепой, рейхсфюрер… — усмехнулся он. — Каждый день, стоит мне выйти из дома, я сразу вижу некоторые личности которые то и дело находятся неподалёку. Я их даже по лицам уже запомнил, представляете? О, они конечно, пытаются прятаться, делать вид что читают газеты, смотрят афишы или витрины магазинов… Но у меня-то взгляд уже намётан! То и дело смотрят на меня, ходят за мной… Машины одни и те же недалеко от дома стоят. В общем, у меня уже терпение заканчивается, скоро я просто схвачу одного такого господина и спрошу что ему от меня надо! — с раздражением сказал Гюнтер, заметив при этом как Гиммлер с досадой поджал губы.
— Думаю, оберштурмфюрер, вам не следует так рисковать! Я разберусь с этим делом, узнаю действительно ли следят за вами, а если да, то кто именно и зачем! — холодно ответил тот.
— Я буду вам очень благодарен за помощь, рейхсфюрер! — сердечно поблагодарил его Гюнтер.
— Скажите, когда вы уезжаете на фронт? Какого числа? — внезапно спросил Гиммлер.
— Пока точно не знаю… Фюрер сказал что очень скоро, думаю, через несколько дней, когда придёт приказ о моём назначении.
— Понятно… А вы сами куда бы хотели? — снова поинтересовался глава СС.
Гюнтер широко улыбнулся.
— Конечно же, в свою часть, в "Лейбштандарт"! Думаю, наш фюрер пустит нас в авангарде будущего наступления!
— С чего вы взяли что мы скоро будем наступать? — подозрительно прищурился Гиммлер.
— Там мы же не собираемся вечно сидеть перед "линией Мажино"! А чтобы победить надо наступать, верно? Да и фюрер намекнул что скучать в окопах нам не придётся! — с воодушевлением закончил Гюнтер, старательно играя роль восторженного офицера, мечтающего о будущих чинах и званиях.