Моя страна - прежде всего!

Илья83

— Слушаю! — усмехнувшись, кивнул тот.

— Почаще устраивай маме романтические вечера и горячие ночи. Иначе, всегда найдётся тот кто будет это делать вместо тебя, понимаешь? Ты же видишь, наша мама ещё в самом соку и другие мужчины это тоже видят. Пока она держится но если ты продолжишь игнорировать её то… результат может тебе не понравится, отец. Скажу честно, не будь я её сыном, то некоторые супружеские обязанности с удовольствием бы делал вместо тебя… — усмехнулся Гюнтер и потрепал отца по плечу.

Тот вытаращил глаза, некоторое время смотрел на него и… натужно

рассмеялся:

— Да, сынок, вот удивил ты меня так удивил… В самом деле, ты уже давно вырос из коротких штанишек и кое-что начал понимать в жизни. Что ж, пожалуй, попробую последовать твоему совету… Кстати! — теперь уже он усмехнулся. — Как ты умудрился собрать вокруг себя столько красоток?

— Отец, не завидуй, это плохо! — рассмеялся Гюнтер, оглянувшись на свой цветник. — Скажем так, моя харизма стала усиливаться и некоторые дамы это заметили.

— Просто мне интересно как ты собрался разбираться со своим… гаремом? Они же тебя на куски порвут! Или ты сам от истощения сляжешь? — спросил отец, сдерживаясь от смеха. — Вот уж не ожидал что мой сын такой Казанова! Хорошо хоть Вальтер не такой..

— Рано радуешься, отец, он просто ещё маленький… Откуда ты знаешь что Вальтер, когда-нибудь, не переплюнет меня? — "успокоил" его Гюнтер, широко улыбнувшись. — А как разберусь… Это уж моё дело. Результат потом сам увидишь. Скажу одно, я постараюсь сделать так чтобы все были довольны. И у меня уже есть план. Нужно только время.

— Понимаю… Ну что, сын, давай обнимемся, что ли? — неуверенно спросил отец.

Гюнтер распахнул объятия и он обнялись а потом крепко, по-мужски, пожали друг другу руки.

— Удачи тебе, сынок! — на прощание сказал мужчина.

Едва он отошёл, к Гюнтеру подошла Ханна с еле скрываемой улыбкой.

— Вот ты развратник, негодный мальчишка… — тихо сказала она. — Какой кошмар! Неужели ты со всеми этими женщинами?..

— Не со всеми! — перебил он её, тоже улыбнувшись. — Но собираюсь! Только чуть позже.

— Ты играешь с огнём! — предупредила Ханна. — Ревнивая и влюблённая женщина опасна для жизни, учти! Она может убить тебя, себя или соперницу. Тебе это надо?

— Никто никого не убьёт! — заверил он женщину. — Я найду способ избежать таких крайностей. Да, это будет трудно но возможно.

— Чёрт тебя побери, Гюнтер! Что в тебе есть такого что мы, женщины, теряем головы? — спросила она, всматриваясь в него.

– ..а ещё вы теряете юбки, трусики и лифчики из-за меня… — со смехом закончил он. — Наверное, каждая женщина видит во мне то что хочет видеть. Поэтому и отдаёт мне то что у неё есть самое главное, рассчитывая получить ещё больше взамен… — пожал он плечами.

— И что же это? — усмехнулась женщина.

— Любовь, конечно, что же ещё? — ответил Гюнтер, чувствуя как эта ходячая нимфоманка, под маской строгой чиновницы, снова начинает будоражить его. — Только ради любви женщина способна на разные безумства и даже преступления. Чем сильнее любишь тем на большее и готова ради него. Впрочем, на мужчин это действует так же.

— Почему ты думаешь что это любовь? — спросила она, напряжённо всматриваясь в него. Ему показалось что ответ

на этот вопрос жизненно важен для неё.

— Сама посуди. Любовь, по моему мнению, прежде всего самопожертвование. Если ты любишь человека то готов лишиться чего-то, сделать наперекор себе чтобы помочь ему, быть нужным. Если же человек не готов для этого и всё делает только ради себя, пользуется другими не отдавая ничего взамен то это просто эгоист или циник. И тот и другой несчастные люди, потому что рано или поздно, кто-то или что-то всё равно отнимет у них самое дорогое что есть. Что бы они не делали, какими бы умными, опытными или сильными не были, всё равно не поможет. Нельзя только брать и ничего не отдавать, понимаешь? Должно быть равновесие а если оно нарушается то всегда бьёт по тем кто его вызвал… Хм, что-то я ударился в философию, извини… — опомнился Гюнтер. Что на него нашло, интересно? Целую лекцию прочитал.

— В общем, скажу просто. Если ты не знаешь любовь ли это, просто представь чего ты готова лишиться ради любимого человека. И когда поймёшь где предел тогда станет ясно как сильно ты любишь. Как-то так… — пожал он плечами.

— В твоих словах есть смысл… — признала она. — Гюнтер, ты ничего во мне не замечаешь? На лице?

Он подошёл ближе и вгляделся. Вроде, всё как обычно. Красивое лицо зрелой женщины, ухаживающей за собой… Или что-то изменилось?

— Да нет, по-моему, как обычно. А что? — спросил он с интересом.

— Нет… ничего… просто спросила… — запнулась она. — Наверное, показалось… Гюнтер, я буду скучать. И ждать..

— Я знаю, Ханна… — он подошёл ещё ближе и сказал: — А ещё будут скучать две ненасытные дырки которые прячутся под этой юбкой замужней шлюхи, текущей при виде меня.

Её глаза расширились, рот приоткрылся, она стрельнула глазами вокруг и зашептала:

— Гюнтер, замолчи… А если услышат? И я не шлюха..

— Брось… — ухмыльнулся он, наклонившись к ней. — Мы оба отлично знаем что ты — самая настоящая шлюха или нимфоманка, которая обожает грубость и мечтает насадиться на член. Держу пари ты даже сейчас течёшь, сучка… Я понял твою суть ещё тогда, в доме матери, так что тебе нечего больше передо мной стесняться. И мне нравится что ты такая. Поэтому запомни… Когда я приеду то займусь тобой гораздо плотнее чем раньше. Ты будешь думать о сексе только со мной, никаких других мужчин тебе больше не захочется. Привыкай к мысли что ты только моя, распутная чертовка…

Она сглотнула, задышала чаще и отступила от него на шаг. Он не мешал.

— Что ж, фрау Грубер, спасибо что пришли, обещаю, как вернусь то непременно нанесу визит прямо к вам домой, засвидетельствовать своё… почтение! — громко сказал он, улыбаясь во весь рот. Отчасти Гюнтер был даже благодарен ей за то что та разорвала дистанцию между ними, так как его член тоже не остался равнодушным и стал проявлять явный интерес к знакомой развратной сучке рядом с ним. Оказаться перед всеми со стояком в брюках не входило в его планы, поэтому Гюнтер подхватил свой чемодан, взял подошедшую заплаканную Лауру под руку и остановился возле вагона где было его место в первом классе.