Моя страна - прежде всего!
Шрифт:
— Лёха, давай одновременно..
— Точно! Давай!!
Оба накинулись на него одновременно, один размахивая кулаками, другой пытаясь ударить ногой. Издав горлом низкое рычание, Александр с радостью рванулся к ним. Первым он выбрал Лёху, который пытался достать его кулаками. Даже не пытаясь увернуться, он со всей силы пробил ему по лицу, перед этим сам получив два удара в грудь и подбородок. Сбоку ещё прилетел увесистый пинок в бок от его товарища. Его отшвырнуло и повалило на пол, с которого он тут же вскочил.
Лёха стоял, держась за окровавленное лицо, и глухо стонал. Похоже, ему прилетело в зубы и довольно не слабо. Его напарник, с
— Лёха, ты как?
— ммм… — говорить он не мог но яростно ткнул второй рукой на Сашу.
— Понял… — второй конвоир снова взглянул на Александра. На его скулах катнулись желваки, глаза сузились, и он со злостью сказал:
— Убью, сука… урою, скотина! — и с криком ринулся в бой. Саша, оскалившись, на него. В следующие несколько минут они напоминали двух зверей, готовых чуть ли не грызть друг друга. Сокрушительные удары кулаками, пинки, мат… Когда они разошлись, конвоир загнанно дышал, покачиваясь, форма была разорвана и в крови, лицо сильно пострадало.
Александру тоже досталось. Глаза заплыли, рычание превратилось в сипение, отбитые внутренности болели, костяшки рук ныли, а при дыхании было больно, похоже где-то ребро сломано, может и не одно… Ничего, хорошо перед смертью подрался, даже лучше чем с теми арабами.
На помощь к конвоиру подошёл второй, Лёха. Он держал в руках табуретку, которую недавно Саша метнул в сержанта. Выплюнув сгусток крови, он молча пошёл на Александра. Его друг за ним.
Ну что ж, последний бой? Он готов. Собрав все силы, он налетел на Лёху с табуретом, ударив его в живот и пытаясь отнять оружие. Второй конвоир, изловчившись, попал ему кулаком в ухо, оглушив, и потом схватил сзади за шею, пытаясь задушить. Выпустив табуретку, Саша ударил его затылком в нос, повторив удар, как тогда, с немецким полицейским у ворот посольства. Взвыв, тот ослабил хватку. Не теряя из виду Лёху, он резко развернулся и хуком отправил второго бойца на пол, где тот и затих. Заревев, Лёха, размахивая табуреткой, попёр на него. Попытавшись схватить её, Саша почувствовал сильнейший удар по груди, выбивший из него почти весь воздух, чёртова табуретка всё-таки настигла его.
Адреналиновая поддержка закончилась, и теперь всё тело болело, напоминая отбитый бифштекс. Похоже, недолго уже осталось, значит, нечего беречь себя… Собрав остатки сил и не обращая внимания на боль, он перехватил проклятую табуретку и вырвал её из ослабевших рук Лёхи. Размахнувшись, он попытался ударить его ею, но тот, лишившись своего оружия, обхватил Сашу и, слегка приподняв, ударил его спиной и затылком об стену. Снова оглушенный, Александр выпустил из рук табуретку и попытался выдавить Лёхе глаза. Тот опередил его, повторив его приём, только ударив Сашу не затылком, а лбом в лицо. Перед глазами всё поплыло, Лёха виднелся как сквозь туман. Не удержавшись, Александр повалился на пол. На него свалился надсадно дышавший конвоир, обхвативший его голову и начавший бить ею об пол. Чувствуя, как уходит сознание или жизнь, Саша смог только ударить его кулаком по горлу, к сожалению, не сильно. Тот забулькал и упал на него, всё ещё пытаясь бить его головой… Кровь изо рта Лёхи капала прямо на него… Последнее, что он видел, перед тем как уйти в темноту, резко приблизившееся, залитое кровью, лицо конвоира, падающее на него..
Глава 13
Берлин.
13 апреля 1940 года.
Ева Браун.
Сегодня утром у Евы было замечательное настроение. Снова светило солнце,
Выпорхнув из автомобиля, она весело побежала по коридорам рейхсканцелярии к его кабинету, минуя неподвижно стоявших часовых СС. Вдруг Ева поймала себя на том что с любопытством поглядывает на их лица, пытаясь узнать Гюнтера. Но в тех коридорах, где она пробегала, его не оказалось. Наверное, стоит где-то в другом месте..
Пройдя мимо застывшего Гюнше, она распахнула дверь. Фюрер был здесь, и не один. С ним рядом стояли рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, в своих неизменных очках, и хромоногий рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс. Глава СС вызывал у неё тайную робость, всемогущество его ведомства подавляло Еву. Геббельс тоже не нравился ей, его уродство заставляло смущаться, и она старалась не смотреть на него. Гитлер с Гиммлером сидели, а доктор Геббельс что-то воодушевлённо рассказывал, потрясая какой-то газетой.
— Мой фюрер! Это замечательный образец высокого самопожертвования и проявление истинно германского воинского духа! Один, не имея опыта, он бросился в горящий дом и спас множество жизней! Я прикажу всем газетам подробно описать этот подвиг, а радио донесёт новость до самого последнего немца в Рейхе! Генрих, у вас отличные бойцы, для которых нет ничего невозможного! Благодарю вас!
Произнеся эту восторженную речь, Геббельс энергично затряс руку улыбающегося Гиммлера. Тот произнёс, обращаясь к Гитлеру:
— Мы вколачиваем в наших парней, что если ты носишь руны «зиг», то обязан всегда быть наготове помочь своим товарищам, даже если можешь погибнуть сам. На этом и построено всё наше братство СС. Недаром, даже обращаясь друг к другу, мы опускаем приставку «герр» и называем только по званию.
— Да-да, знаю, Генрих… — отмахнулся рукой Гитлер. — Именно поэтому, моя охрана и состоит из таких молодцов. Я верю в их преданность мне и идеям национал-социализма.
— Здравствуйте, господа! — слегка стесняясь, произнесла Ева. — Я не помешаю вам?
Все обернулись к ней.
— Здравствуйте, Ева! — приветливо улыбаясь, ответил Гиммлер.
— Вы сегодня очаровательны! — сделал комплимент Геббельс.
— А, Ева… Проходи! — Гитлер слегка махнул рукой, даже не обернувшись к ней. Еве стало обидно. Она всё утро выбирала платье, сделала красивую причёску, а он? Почему так? Чем она опять провинилась? К глазам подступили слёзы, но Ева усилием удержала их, фюрер терпеть не может, когда она плачет. Сделав вид, что не заметила равнодушия Гитлера, девушка подошла к ним.
— Что вы обсуждаете, господа? Какой подвиг?
Геббельс снова оживился и подскочив к ней, показал лицевую страницу с портретом… Гюнтера. Ева удивлённо приоткрыла рот.
— Ой, это же Гюнтер! Что он сделал?
— Вы знаете его? — с удивлением спросил Гиммлер.
— Да, это же один из наших охранников. Он ещё передал письмо..
— Ева! — резко прервал её Гитлер. — Помолчи! Почему ты вечно не можешь держать язык за зубами?! — со злостью смотрел на неё Адольф.
— Извините, мой фюрер! Я не хотела! — она пыталась исправиться, но судя по виду Гитлера, у неё это явно не получилось. Фюрер отвернулся от Евы.