Моя строптивая пара

Буланова Наталья Александровна

Да и я отворачивалась. Смотреть не могла на нетронутую физиономию бывшего, тогда как лицо Муна до сих пор было исполосовано. Регенерация проходила, но совсем не так, как показывают в фильмах: “оп — и огуречик”. Медленно, будто в ускоренном времени, раны затягивались.

Я всю дорогу смотрела на них, думая о том, как оборотень может совершенно не обращать внимания на растерзанное бедро. А еще меня очень волновал укус на попе. Как ему сидится? Нормально?

Пришлось даже язык себе прикусить, чтобы не спросить, пока

ехали в машине.

— Что за фонарик? — поинтересовался Мун, даже не подозревая о моих мыслях.

Он забрал из бардачка машины темные очки еще у Ледового дворца, поэтому никого не пугал своим отсутствующим взглядом. Всю дорогу сюда он обсуждал со Стасом то, что ждет свидетелей, но, кажется, разговор предназначался только для моего успокоения.

В машину к Муну я села добровольно под удивленным взглядом волка. Похоже, он приготовился к долгим уговорам, а тут такая неожиданность. Он даже запал выдохнул, когда сел рядом, и удивленно принюхался ко мне.

Интересно, пытался почуять подвох?

Почему я здесь? Каюсь, боялась за людей, а разговор в машине действительно чуть успокоил нервы.

— Ты не смотрел “Люди в черном”? — удивилась я. — Там герои светили в глаза ручным фонариком и стирали ненужные воспоминания. Легко и просто!

— Нужно подкинуть лисам идею, — задумчиво почесал подбородок мужчина. — Нам бы пригодилось!

— Мун, этот фильм видели все, кроме тебя, — подколол друга альфа. — Если бы лисы могли что-то подобное изобрести, то давно бы приложили лапу и срубали бабки, сдавая в аренду.

— Думаешь, даже продавать бы не стали?

— Зачем? Так выгоднее, плюс право собственности остается за ними.

— Но и обслуживание! Это может…

Эти двое разговаривали так, будто находились наедине, а не в окружении оборотней, ожидающих приказа. Взятые в круг свидетели тревожно переминались с ноги на ногу, все еще не веря оборотням.

— Ау! Вы ни о ком не забыли? — шепотом одернула Муна, и тот так коварно улыбнулся, что я поняла: специально ездит по нервам хоккеистов.

Мстит за свои потраченные клетки, что ли?

— Ну что, пошли, бабоньки? — спросил Мун, обращаясь к свидетелям.

— Мун! — одернул его альфа.

— Прости. Не удержался, — фыркнул оборотень без капли раскаяния.

— Я сам с ними разберусь. — Стас вышел вперед, а потом обратился ко мне: — Санни, подлечишь раны Муну?

— Но я хотела присутствовать при разговоре… — Я шагнула вперед и больше не смогла сделать ни движения: совесть так и тянула назад. Он ранен из-за меня. Спас мне жизнь. Ну неужели я могу быть такой черствой?

Э-э-эх! Сердце девичье — не камень!

Ну не убьют же они мою шестерку, верно?

— Ох, бедро! — тут же схватился за ногу Мун.

— Не та нога, — уперев руки в боки, подсказала я.

— О, милая! Как это трогательно. Ты помнишь, где у меня рана!

Язык мой — враг

мой, всегда это знала.

ГЛАВА 91

ГЛАВА 91

Коттедж Муна

Мун отдал бы все свое состояние за возможность видеть сегодня. Потому что чувствовал: отношение Санни к нему изменилось. Словно она встала на его сторону, стала смотреть по-другому. И оборотень просто не мог дождаться вечера, чтобы увидеть своими глазами теплые лучи его Солнца.

— Сиди ровно. Пусть на тебе все заживает как на собаке, рана выглядит жутко, — командовала девушка, ходя по дому.

Мун слышал, как она бойко стучит пятками по полу, и улыбался как дурак.

— Мне нравится, что ты чувствуешь себя как дома, — сказал, а сам прикрыл глаза, чтобы насладиться возмущенным сопением. Она так забавно злилась.

Санни зашумела баночками, зашелестела упаковками, а потом ногу защипало так, будто сотня маленьких крабиков разрывала мясо клешнями.

— Е-я-й! — вырвалось из Муна от неожиданности.

Сверх не издал бы звука, если бы был готов, но тут случилась подлянка: слишком он разнежился, наслаждаясь звуками дома, где хозяйничала Санни.

— Фу-у-у-х! Ф-у-у-у! — тут же подула на рану девушка, припадая перед ним, держась за колени мужчины.

А, нет, не зря он дал слабину! Как же иногда приятно побыть беззащитным пациентом. Правда, от девичьих рук на коленях жжет огнем. Еще чуть-чуть, и Мун поверит, что обнаружил у себя две новые эрогенные точки. Главное, чтобы потом Санни не обнаружила свидетельство его прямого желания!

Так, нужно срочно завести разговор о чем-то другом. Перевести тему!

Но тут Солнце обожгло другие раны на ноге, и снова подуло теплым ветерком. Пока-пока, все правильные мысли! Теперь Мун думал только об одном: выдержит ли он обработку ран на животе?

— Ложись! — приказала ничуть не хуже альфы Санни, и Мун послушно лег на диван, стараясь думать о неудачных вложениях в этом году. Черт, почему их так мало? Нужно собрать за все десятилетие!

И только руки девушки коснулись торса мужчины, как он перевернулся со скоростью юлы на живот и подставил спину:

— На животе само заживет. Давай лучше спину.

На самом деле и на спине заживет, но оборотень просто не мог отказаться от такого подарка судьбы, как забота Санни.

— Хорошо, — безмятежно сказала девушка, даже не зная, как была близка к тому, чтобы собственными глазами увидеть, насколько желанна для волка.

Невесомые пальцы приятно порхали по спине, но хрупкий баланс восстанавливала жгучая обработка. Мун даже себя похвалил за то, что смог взять чувства под контроль.

— Теперь повернись. Твое лицо тоже нужно обработать. А то заживет с чернотой внутри, всю внешность испортишь, — назидательно сказала девушка, ожидая, пока оборотень сядет обратно на диван.