Моя судьба. История Любви
Шрифт:
— Чудеса, да и только!… - произносит он. Я смеюсь. Никогда еще не видела его таким.
— Чудо, говорю я тебе. Ты даже не представляешь себе, что означает твой успех. Победить Лондон — это победить также Канаду и Америку.
— Знаю. Это мне уже объясняли.
— Но я не думал, что тебе это удастся.
Несколько дней спустя в Париж прибывает из Москвы Ансамбль песни и пляски Советской Армии; он будет выступать во Дворце спорта. И в день премьеры я — в некотором роде участница культурных обменов между нашими двумя странами — неожиданно для публики выступлю вместе с хором этого ансамбля как солистка с песней «Товарищи, когда придет рассвет?». У этой песни целая
В издательстве Робера Лаффона вышла в свет книга об Октябрьской революции. Ее автор — Жан-Поль Оливье, а предисловие к ней написал его друг Гастон Бонэр. Красивое имя. И оно мне хорошо знакомо! Я чуть ли не каждый день сталкиваюсь с ним: Джонни, который знает, как я люблю историю, подарил мне в прошлом году книгу Бонэра «Кто разбил вазу в Суассоне?». До чего она мне нравится! Я полюбила ее, как только взяла в руки и увидела обложку (на ней изображена трехцветная карта Франции, которую школьник, совсем малыш, несет на плече, — сердце какого патриота останется к этому равнодушным!); а затем книга стала мне близким другом. Я могу открыть ее на любой странице и всегда обнаружу для себя что-нибудь интересное: стихотворение или написанный прозой отрывок, принадлежащий перу великого писателя. Этот сборник — настоящее сокровище для меня, которая так мало знает. Он как бы распахивает передо мной двери в незнакомый мир, а если порой я наталкиваюсь на то, что мне уже известно, то испытываю радость узнавания.
Наш Гастон Бонэр, который любит на досуге сочинять песни, написав предисловие к книге Оливье, почувствовал, что тема захватила его. «Какую прекрасную песню можно было написать на этот сюжет!» — подумал он. А потом возникла цепочка: издатель книги Робер Лаффон поддержал эту идею, заинтересовался этой мыслью и Эдди Барклей, он сказал, что запишет песню на пластинку; посоветовались также и с Джонни. Мориа в свою очередь вдохновился и написал музыку на слова Гастона Бонэра; была покорена песней и я.
Так вот и родилась эта песня. Но если бы мне сказали, что я буду исполнять ее на сцене Дворца спорта в окружении двухсот бравых молодцов в мундирах воинов Красной Армии, которые славятся своими прекрасными голосами… я бы, наверное, испугалась больше, чем перед «Королевским представлением»!
Слушать певцов этого ансамбля — одно удовольствие. Их мастерство таково, что они играючи справляются с любыми трудностями и легко переходят от песни «Время ландышей» к арии из «Фауста». Их танцоры также изумительны. Артисты ансамбля доносят до нас красочную природу России и черты ее народа: мы слышим, как ветер свистит над степью, как в березовой роще звучит балалайка, видим, как под тенью ели девушка ждет своего милого, ощущаем суровую красоту пейзажа и человеческой души; перед нашим мысленным взором предстают разнообразные картины, хотя на сцене перед нами — только люди в мундирах на фоне серого полотнища. И тут, к удивлению публики, на сцене появляюсь я — крошечная, в туфельках 33-го размера — и начинаю петь, а хор, каждый участник которого смело мог бы стать солистом, подхватывает песню.
Мы репетировали три дня подряд. Не жалея усилий, они выучили ее французский текст. Им перевели содержание, и оно глубоко тронуло их. Слушая их прекрасные голоса, понимаешь, с каким глубоким чувством они исполняют эту песню. Для них она воплощает не только образ Октябрьской революции. Она напоминает им о событиях более поздних — о мужественной защите Москвы и стольких других городов во время последней войны.
Товарищи, когда придет рассвет?
Упрямо кулаки
Они сжимали,
С улыбкою
Гавроша вспоминали.
Сквозь вихри шли они вперед,
Надеясь твердо, что заря взойдет:
Однажды
День настанет —
Жизнь лучше станет!.
Товарищи, когда придет рассвет?
В
Тот самый, что они решали,
Когда из пушек выстрел дали —
С крейсера, что на Неве стоит…
В наших краях говорят: «Давши слово, держи его крепко, как собаку на поводке». Когда я познакомилась в Кремле с полковником Александровым, то пригласила его к себе в гости и, разумеется, сдержала свое слово. И вот он у меня дома, конечно, не со всем своим ансамблем -200 человек не поместились бы в квартире, — ас десятком своих солистов. Они принесли с собой водку, а Джонни купил на закуску икру и семгу. Тетя Ирен со вчерашнего дня не отходит от плиты, готовит кушанья для гостей; по ее словам, она «очень довольна, что может наконец-то принять столько людей!». (В Авиньоне у нас по праздникам нередко собиралось человек 30, хотя мяса, строго говоря, было только на десятерых).
— Ни катите ли паесть?
— О чем ты спросила полковника? — задает мне вопрос Джонни.
— Не голоден ли он.
С некоторым раздражением дядя Джо тихо говорит:
— А ты могла бы сказать это по-английски?
— I am angry [16] .
— Чепуху городишь! Надо сказать: «Hungry!» [17] Произносишь неверно и тем самым искажаешь смысл.
— Теперь вы сами видите, почему русский язык легче. Там я не думаю об орфографии!
16
Я сердита (англ.).
17
Я голодна! (англ.)
График выступлений у меня очень жесткий. Из Марселя мы ненадолго приезжаем в
Авиньон на крестины Венсана, которому исполнилось семь месяцев.
Я видела его всего один раз, и то наспех, когда он только-только родился.
— Сколько времени я тебя уже не видела?
— С прошлого воскресенья, мама, когда я выступала по телевидению!
— Да. знаю. Но я не это имею в виду.
Она собирается укладывать младенца спать. Я прижимаю его к груди. Он такой хрупкий, такой тепленький, такой красивый. совсем как Реми в его возрасте. И как я купала Реми, так купаю и его.
Из Канады я привезла чудесное мыло для малышей. Замечаю, что у Венсана все тельце в крошечных волдырях.
— Это от комаров! Их в этом году видимо-невидимо.
— Как глупо, что я этого не знала. В Канаде есть замечательное средство от комаров!
— Остается надеяться на снадобье бабули.
Я даже не могу дождаться, пока Венсан заснет. Надо снова отправляться в дорогу. Успеваю только погладить Юки: бедный пес так радостно встретил меня! Но зайти в мастерскую отца я уже не успеваю.
— Сейчас я тружусь над камином для нашего дома. К зиме его закончу. Увидишь — просто залюбуешься, на изразцах будет герб Авиньона: три ключа и два кречета, — говорит отец.
— Если бы он теперь вместо детей стал делать камины, — шутит мама, — мне жилось бы
куда легче!
Когда камин был уже закончен, я долго не могла выбраться, чтобы посмотреть на него. Шли репетиции: я готовилась к новому выступлению в «Олимпии». Предыдущее состоялось год назад, и ставка теперь была гораздо серьезнее.