Моя сумма рерум
Шрифт:
– Кто их разберет.
– А как выглядели?
– Пацаны. Лет шестнадцать-семнадцать. Человек шесть. Морды гнусные, но на деревню не похожи.
Парни многозначительно переглянулись.
– И чё, сильно отметелили?
– Всё хорошо, - бодро откликнулся я, чтоб не казаться совсем уж жалким.
– Ну, а ты хоть кого-нибудь без зубов оставил?
– тот,
– Вряд ли, - я вспомнил, как беспомощно валялся.
– А что так? Не хиляк вроде, - он пощупал мои бицепсы, и я почувствовал себя полным дураком.
Лицо у него было гладкое, точеное, с детским румянцем на скулах. Хорошее открытое лицо, только рваный шрам на подбородке, а нос немного длинноват и, похоже, сломан. Особенно это было заметно сбоку, когда он улыбался.
Поймав мой изучающий взгляд, парень вопросительно поднял брови.
– Прикольная тема, - я кивнул на дракона, - меня бы за татуху отец прибил.
Я был уверен, что мой интеллигентный и правильный папа в столь экстремальном случае вполне мог пойти на детоубийство.
– У меня отца нет, так что всё нормально, а матери без разницы, лишь бы не бухал.
– А моя мама сразу бы истерику закатила. Из-за школы, в основном.
– О, да, - кивнул он.
– В школе, конечно, вонь начнется. Они ещё не видели. Ладно, отобьюсь как-нибудь.
– Вы из этой школы?
– я кивнул в неопределенном направлении, потому что понятия не имел, где вообще нахожусь.
– Из этой?
– спросил Манчестер.
– Их там две рядом.
Номер я, естественно, не помнил, но кое-как объяснил, что там перед входом в школу стадион, а с другой стороны аллея.
– И в какой класс?
– заинтересовался Манчестер.
– В одиннадцатый "А".
– Это к нам, - он тут же протянул руку.
– Лёха.
– Никита, - ответил я.
Тогда второй тоже назвался:
– Тифон. По паспорту Андрей. Но вообще Тифон.
– Тифон? Это фамилия?
– Это я, - он рассмеялся с той же низкой хрипотцой, что и в голосе.
– Самое сильное существо в мире. Отец всех чудовищ. Монстр такой греческий, типа дракона. Повелитель ветров.
– У тебя какая фамилия?
– спросил Лёха.
– Горелов.
– Спорим, в твоей школе тебя звали Горелый?
– Нет. Просто Никитос.
– А откуда ты Ярова знаешь?
– Тифон докурил и метко пульнул окурок в урну.
–
– В первый раз видел. Но он круто тех пацанов разогнал. Хотя вроде и пальцем никого не тронул.
И тут в один момент Тифон переменился. Больше он не улыбался, спина выпрямилась, плечи расправились, приветливый прежде взгляд темно-серых, чуть прищуренных глаз стал колючим и недобрым. От него повеяло опасностью и холодом.
Это произошло так неожиданно, что я растерялся, а Лёхина комичная гримаса немого испуга окончательно сбила с толку.
– Да это он просто перед Нинкой выпендривался, - небрежно бросил Лёха.
– Яров вечно такой - хлебом не корми, дай попонтоваться. Если бы я с пяти лет всякими там карате и боксами занимался, то от меня не только местная школота бегала, но и вся Москва. Они бы вообще от одного моего вида уже в обморок падали. У них бы обязательно был дозорный, который следил за тем, когда я из дома выхожу, и сразу отзванивал своим, мол, капец, Лёха идет, и вся московская гопота кидалась бы ныкаться по щелям, чтоб не попасться мне на пути.
Я засмеялся, Тифон тоже смягчился. Лёха был из тех, кто отлично мелет языком.
– Ты, кстати, прав, - сказал Тифон.
– Раз чуваки сразу стреманулись Ярова, значит кто-то из своих.
Лёха радостно закивал:
– Про то и речь.
– Ладно, - Тифон ткнул меня в плечо и резко поднялся.
– Идем, по району прокатимся, пока светло. Заодно и разберемся, кто тут крут.
Пошел, забрался на мотоцикл и завел мотор.
Я озадаченно посмотрел на Лёху, но тот только руками развел и заговорщицки подмигнул.
– Чего застрял?
– окликнул Тифон.
– Садись. Я без причины не кусаюсь. Просто покатаемся, а как увидишь своих, дай знать.
– Каких ещё своих?
– не понял я.
– Тех, что тебя обули.
Мы проехали мимо гаражей, вдоль тех самых пятиэтажек, на которые показывала рыжая девушка, а потом свернули в соседний двор и подрулили к большой футбольной площадке, где с дикими криками гоняли мяч парней десять, не меньше. Тифон притормозил.
– Ну что?
– Нет, не те.
– Это Сетка, - пояснил он.
– На будущее, чтоб ты знал, раз жить здесь будешь. Парни, тусующиеся на Сетке, могут навалять, только если подойдешь к ним и скажешь, что Спартак - мясо. Ну, или если станешь играть не по правилам.
– Я правила знаю. Семь лет при Локомотиве занимался, - сказал я без хвастовства.
– В позапрошлом году бросил.
– Тогда тем более не суйся. У них есть свои чемпионы, которых обыгрывать не положено.