Моя сумма рерум
Шрифт:
На первом уроке Наталья Сергеевна - математичка, сразу начала знакомить класс со мной. Вызывала к доске и торжественно представила:
– Ребята, хочу проинформировать вас, что у нас новенький мальчик. Никита Горелов. Правильно я говорю?
– Угу.
– Никита перевелся сюда из другой московской школы. Надеюсь, вам как одиннадцатиклассникам не нужно напоминать о правилах гостеприимства и хорошего тона?
– Конечно, не нужно!
– тут же выкрикнул Лёха.
– Мы самый гостеприимный класс в мире!
– А что по этому поводу думает Трифонов?
– Наталья
– Есть ли у Никиты шансы выжить в этом классе?
– Не волнуйтесь, выживет, - прохрипел в ответ Тифон.
– Смотри, в этом году условия те же. Одно неосторожное движение, и ты пулей вылетаешь из школы.
– Я в курсе.
– И что за вид?
– Горло болит, - он прижал бандану ещё плотнее к шее, чтобы не дай бог не засветить дракона.
– Всё равно приведи себя в порядок. Каникулы закончились,
Голос у Натальи Сергеевны был холодный и немного стервозный.
– Хорошо, - послушно согласился Трифонов.
Она хотела ему ещё что-то сказать, но потом передумала и вернулась ко мне:
– А ты, Никита, садись ближе. Вон, к Поповой на вторую. Им с Емельяновой противопоказано за одной партой сидеть, - с этими словами она рассадила двух громко болтающих подружек.
Мне было всё равно какая парта, но через проход от места рядом с Поповой сидела рыженькая девушка с шикарными ногами, за ней Тифон и Лёха. А на первой парте, передо мной, тот приятный, спокойный парень, что прогнал хорьков. Так что выбором Натальи Сергеевны я остался доволен.
Попова маленькая и щуплая девчонка с длинными перламутровыми ногтями и нарисованными чёрными бровями аля Кара Делевинь оказалась очень раскрепощенной, и, стоило мне опуститься рядом с ней, принялась болтать.
– Это хорошо, что тебя со мной посадили. Я когда в Москву только переехала, в шестой класс сюда пришла. Знаешь, как боялась. Две недели ни с кем разговаривать не могла. Стеснительная была очень. Я и сейчас стеснительная, но уже поменьше...
И она стала что-то трепать про себя, про то, как ей было в школе раньше и как сейчас.
Наталья Сергеевна рассказывала о "Правилах безопасного поведения в информационной среде". Слушать такое было забавно, с таким же успехом я бы мог ей про математику начать заливать и объяснять, какая это полезная штука, когда ей правильно пользуешься, и какая опасная, если не знаешь таблицу умножения. Да любой третьеклассник раскрыл бы эту тему гораздо лучше. Мы как-то с Боряном решили, что для учителей нужно отдельно ввести ЕГЭ по Интернету, чтобы они с нами хоть на одном языке разговаривали.
В основном она, конечно, втирала про "Синих китов", суицидников и прочих придурков у которых всё фигово, так что можно было вообще не слушать.
Не знаю, где такие персонажи водятся, никогда никого похожего не встречал. Скорей всего, это какой-то нелепый миф, наподобие пришельцев или Йети. Человек так устроен, что он всегда борется за своё выживание, даже если не сильно умный, не потрясающе красивый, не особо талантливый и ничем не лучше других.
Хотя, по мнению моей мамы, только самые лучшие могли рассчитывать на прекрасное и
Но и тот, кто не умеет плавать, барахтается до последнего, а заблудившийся в лесу идет на свет. Это инстинкт. И чего мне теперь? Под поезд кидаться? Ну, уж нет. Каждый выживает, как может, и раз так сложилось, что в нормальном доме мне было отказано, значит, оставалось только приспосабливаться к новым условиям обитания.
Пусть мама пеняет на себя. Сама виновата. Специально буду тусить с этими уличными ребятами. И курить начну, и пиво пить, и на мотике ездить с Тифоном, а может даже драться стану и сломаю себе что-нибудь. А ещё заведу себе девушку, вот эту рыжую, например, приведу её домой и скажу всем, что женюсь. Я представил лица мамы с бабушкой, и настроение значительно улучшилось.
На литературе русичка Алина Тарасовна неопределенного возраста очкастая тётка с расчесанными на прямой пробор и убранными за уши волосами взялась допытываться, кто и что прочёл за лето по программе. А как услышала про Булгакова, завела о "вечных" темах в "Мастере и Маргарите".
Однако одновременно с ней, на третьей парте по центральному ряду, Лёха с Тифоном во всеуслышание обсуждали другую "вечную" тему: кто круче Роналду или Месси.
– Два мяча в Лиге Чемпионов, Ла Лига и Суперкубок Испании, против жалкой Копы дель Рей. Чемпион Европы. Это тебе о чем-то вообще говорит?
– напирал Трифонов, развернувшись к соседу вполоборота.
– А пятьдесят один гол в пятидесяти пяти матчах по сравнению с сорока пятью голами Роналду в пятидесяти одном матче тебе, о чём говорит?
– отвечал ему Лёха в том же тоне.
И чем громче становился гнусавый голос Алины Тарасовны, тем яростнее разгорался и их спор.
Ну и естественно, русичка не выдержала:
– Криворотов!
Я вообще сначала не понял, что это фамилия. Показалось, что она выругалась на кого-то, но Лёха тут же вскинулся и засиял ослепительной улыбкой.
– А ну встань, - потребовала она.
Он покорно поднялся.
– Что ты, Криворотов, прочитал за лето?
– Не помню, - признался он весело.
– Как это ты не помнишь? Может быть, и программу десятого класса не помнишь?
– "Грозу" помню, Алина Тарасовна.
– Какая потрясающая память! И что же ты там помнишь?
– Если по правде, то мало. Довольно скучная история.
– Да неужели?
– очки русички подпрыгнули.
– Наверное, оттого, что там ни слова про футбол?
– Ага, - без тени смущения подтвердил Лёха.
– Обычная бабская тема. Любовь, сопли, слюни, самоубийство. Между прочим, та самая пропаганда суицида, которой нас как раз на прошлом уроке пугали. Сначала в школе проходим, а потом на Интернет всё сваливают.